Сергей БУДНИКОВ

Коллекционер Богов

(MATVEY SUBBOTIN – OTHER HERO #3)

ПРОЛОГ

ВЕЛИКИЙ УЧИТЕЛЬ

         В тусклом свете факелов, которые едва освещали все внутреннее пространство старой, заброшенной часовни, Людвиг вот уже третий час с интересом  наблюдал за собравшимися. Их было шестеро. Все они были в черных широких одеждах и надежно скрывали свои лица за серебряными масками. В свое время, Великий Учитель, открывая ему тайное значение каждой из них, и заранее предвидя его  вопрос: «А почему из серебра?», так  ответил на него: «Серебро, не золото – вот действительно магический металл, с помощью которого можно и нужно вершить настоящие чудеса! Никогда не уподобляйся презренным людишкам, готовым отдать свою жизнь ради нескольких грамм  бесполезного золота. Эти ничтожные существа настолько глупы, что им просто не дано понять этого!».
        Среди шести Посвященных, с ног до головы укутанных во все черное, Людвиг в своих темно-синих  джинсах, «найковских» кроссовках и старой потертой  «косухе», смотрелся откровенно нелепо. Но в этом не было его вины и он не испытывал никакой неловкости по этому поводу. Подмастерье не вправе носить черное и скрывать свое лицо за священной серебряной маской. Его время  еще не пришло, всему свой черед. Учитель так говорил об этом: «Ничтожный, ты до сих пор подобен слепому щенку, шатающемуся в кромешной тьме меж ветхих грязных стен, которые  презренные, осмеливаются называть - миром. Но поверь мне, пробьет час, ты воистину прозреешь и тогда врата «Города Колодцев» распахнутся и для тебя...».
        Людвиг еще раз окинул взглядом всех собравшихся и серьезно задумался...  А чья маска достанется ему, когда этот самый долгожданный час пробьет, и он наравне со всеми Посвященными встанет в круг Тротаротха? Лично ему хотелось бы стать Драдгоном, помощником Штулху. Ведь Драдгон повелевает всеми «хищными», ну и потом, его маска, такая зловеще-красивая. Особенно по сравнению с другими.  Вот взять хотя бы для примера ту, что символизирует Шрагелла...
      Людвиг повернул голову  в сторону  стоящего справа  от него невысокого роста, коренастого Посвященного, и невольно улыбнулся.  Маска, как маска. Ничего мистического и  ни малейшего намека на могущество. И вот перед этим рогатым, безносым,  божеством  трепетали те самые шумеры? С трудом  верится...
        Подойдя ближе к центру и более пристально  разглядев пятерых  оставшихся,  Людвиг сделал для себя окончательный вывод - нужно становится воплощением Драдгона. Другие варианты ему совсем не по душе. И об этом он сегодня обязательно наберется смелости и  поговорит один на один с Учителем. Правда сделать это будет очень не легко. По крайней мере, ему еще ни разу это не удавалось. Стоило Людвигу, лишь встретится глазами с его необыкновенно тяжелым и пронзительным взглядом,  как он тут же впадал в ступор и ни мог вытянуть из себя ни слова. В лучшем случае только кивал головой и как заговоренный без конца повторял одно и тоже: «да Великий Учитель!». Причем, не только Людвиг вел себя подобным образом. Он не знал ни одного человека состоящего в братстве «Адептов Альм Анзафа», кто мог бы,  не отводя глаз, достойно,  выдержать взгляд Великого.
        В старой заброшенной часовне, где они  ожидали  его прихода, было не по-летнему холодно и из всех щелей тянуло сыростью.  По ржавой дырявой крыше ни на минуту не умолкая, стучал дождь. Его тяжелые холодные капли просачивались сквозь трухлявые потолочные перекрытия, падали на грязный каменный пол и ручейками убегали к стенам. Самодельные факела и свечи,  расставленные  по кругу, то и дело затухали, тем самым, доставляя  Людвигу не мало хлопот. Согласно неизменному закону их братства в ночь нарождения Тротаротха и его сестры Вер-Ротхи,  к моменту появления Учителя, должны гореть непременно все девяносто шесть свечей и семь факелов. Следить за этим надлежало подмастерьям. Обычно это было делом не сложным, и Людвиг легко справлялся со своей задачей.  Но в эту дождливую ночь Великий задерживался и ритуал предшествующий его появлению,  затянулся как никогда.
        Уже больше часа, Посвященные положив руки друг другу на плечи и образовав таким образом круг, плавно двигались против часовой стрелки и не замолкая,  повторяли  одни и те же магические заклинания первой ступени, без позволения Учителя, не вправе перейти ко второй.  Некоторые из них за это время  уже успели вогнать себя в такой глубокий транс, что в этот мир без посторонней помощи им теперь уже вряд ли удастся вернуться. Однако заклинания ни на секунду не смолкали, и магический круг двигался без остановки. 
        Сам же Людвиг, без конца меняя сгоревшие  до основания или потухшие свечи, с огромным интересом наблюдал за Посвященными, мысленно повторяя за ними все заклинания и черной завистью завидуя им.  Его воображение рисовало одну за другой все более и более захватывающие картины...
       Быть может они уже там... За гранью реальности... Бродят по улицам сказочного Ларима, черпают магическую силу его колодцев и общаются с его великими жрецами. А может даже больше того... Они созерцают самого Тротаротха!
       А здесь, вместе с Людвигом, в этой убогой, и мрачной часовне, на краю, так опостылевшего ему Питера, остались лишь ставшие ненужными им - их телесные оболочки....
        Но все это было лишь плодом  его необузданной фантазии. Не обязательно быть Посвященным, что бы знать одно из тринадцати «серебряных» правил «Альм Анзафа» -  войти в Ларим можно только вместе с Великим Учителем, и  процесс этот сложен до крайности. А о том, что бы встретиться там с  самим Тротаротхом – и вообще говорить  нечего. Попробуйте для начала хотя бы вызвать его могущественного вестника  - Параленорса...
        Конечно, в заветной книге «Альм Анзаф» сказано как это сделать, но для выполнения этого заклинания нужны такие фантастические составляющие что, наверное,  легче и быстрее будет собрать в домашних условиях атомную бомбу. Это конечно, с его - Людвига точки зрения. Учитель же утверждает, что нет ничего невозможного. И все, что написано в  «Альм Анзафе» осуществимо.
        Ну ладно, допустим, у кого-нибудь из Посвященных самым невероятным образом получилось, и он вызвал Параленорса. Но ведь его еще, нужно узнать! Могущественный вестник может принять любую, какую ему угодно форму и распознать его можно будет только по запаху. А сделать это может лишь  один человек на земле и имя ему... Великий Учитель.
       Так что, сколько бы Посвященные не кружились, твердя заученные из «Альм Анзафа»   заклинания, а  без Учителя у них все равно ничего в высшей мере значительного, не получится.
        Мысль об этом утешала Людвига, и его зависть к  Посвященным постепенно угасала. К тому же он прекрасно знал, что ему уже совсем не долго осталось ходить в подмастерьях. Именно сегодня, в ночь, когда народились два самых могущественных божества,  должно будет свершиться то, о чем он мечтал с того момента, как первый раз переступил порог этой часовни, ровно девяносто шесть дней назад. Этой ночью Великий Учитель определит первое из трех полагающихся ему испытаний. И у него наконец-то  появится реальный шанс доказать свою истинную преданность братству и могущественному Тротаротху.
        Ну а  если...  А если у него все получится и он, достойно пройдет  все три испытания, то Великий Учитель просто обязан будет провести над ним обряд посвящения! По завершению, которого, Людвиг станет - седьмым! Седьмым и  последним из Посвященных! Их будет столько же, сколько существует на свете истинных книг «Альм Анзаф». Впервые за долгие века, в круг встанут все семеро.  И сила их увеличится  тысячекратно!    
        Вот она, действительно достойная цель, оправдывающая все его  никому ненужное существование.  И Людвига ничуть не пугало то, что до него уже десятки, а может даже сотни подмастерьев не смогли справиться с выпавшими на их долю испытаниями и, скорее всего, погибли. Он считал, что эти парни заплатили достойную плату за предоставленную им исключительную возможность встать в один круг с Посвященными и побывать в Лариме – «Городе Колодцев». Что может быть желаннее, чем всю оставшуюся земную жизнь быть рядом с Великим Учителем,  постигая священное искусство аннигиляции!  Владение которым, предоставляет возможность выйти за пределы Пустоты и обрести власть над существами, живущими по обе стороны реальности.
        -  О, Владыка Миров! К тебе и твоей могущественной сестре Вер-Ротхе, взываю!!!
       Людвиг так сильно задумался, что даже не заметил, как в часовню вошел Великий Учитель. Его громоподобный голос застал его врасплох.  Хвала Тротаротху, все свечи на этот момент, ярко горели.
        -    Ничтожны мы, смертные и не достойны даже тени праха твоего...
        Учитель не успел закончить эту фразу.  Все внутреннее пространство часовни озарила вспышка такого ярко белого света, что ни будь Людвиг заранее готов к этому,  наверное, мог бы лишиться зрения. То был знак, свыше. Или правильнее будет сказать из глубины. Владыка Миров услышал их.
        Учитель, почтительно выдержав небольшую паузу, продолжил взывать к Тротаротху.   Посвященные застыли вокруг него и с замиранием сердца внимали каждому его слову.
        -   Будь же милосерден к рабам своим и позволь, избранным тобой, войти в священный Ларим.
        -   Ларим, Ларим, Ларим... -  громовые раскаты его голоса, троекратным эхом отразились от стен древней часовни. 
       Великий встал на колени и поднял руки высоко вверх, при этом голова его была опущена и глаза закрыты.
        -   О могущественный Тротаротх! Прими бренное тело мое и вместе с ним всю кровь мою, и позволь освободившейся душе моей, указать душам Посвященных незримый и единственный путь в «Город Колодцев».
        Отблеск холодной стали сверкнул над головой Учителя, и уже в следующую секунду длинное узкое лезвие клинка волшебным образом оказавшегося у него в руках, со всей силы вонзилось в его грудь. Великий не издав не единого звука так и остался стоять на коленях, со склоненной головой, закрытыми глазами и торчащей из груди рукояткой клинка.
        Людвиг уже в третий раз наблюдал этот священный ритуал, а все никак не мог привыкнуть к тому, с каким спокойствием Великий Учитель приносит себя в жертву. Это вам, не сатанисты какие-нибудь! Которые, только и могут, что убивать не в чем не повинных животных.... Да и ради чего?  В чем смысл их жертвоприношений? Чтобы после смерти забить себе в аду местечко погорячее? Так все и так там будем.
        Великий же Учитель, приносил в жертву всемогущему Тротаротху - себя. Что может быть страшнее? А делал он это, ради того, что бы помочь душам Посвященных попасть в Ларим. Что может быть  благородней?
        Правда, всегда по возвращении из Ларима, его душа чудеснейшим образом снова вселялось в тело, и Учитель оживал, но эта процедура была настолько мучительной и жестокой, что Людвиг даже не мог смотреть на это. Ему было так жалко Великого, что он еле сдерживал себя, что бы не броситься ему на помощь.  Но подходить и прикасаться к Учителю, а также к другим Посвященным в тот момент, когда их души путешествовали или возвращались из Ларима, строжайше запрещалось. Могла нарушиться оставшаяся  тончайшая связь между душой и телом, а это грозило катастрофой.  Душа могла полностью потерять  дорогу назад к хозяину.
        Учитель однажды показывал Людвигу старика, который лет двадцать назад входил в круг Тротаротха, и его душа по вине одного из подмастерьев «заблудилась». Лицо его было таким отталкивающе ужасным, а глаза такими бессмысленными и холодными, что его и человеком то с трудом можно было назвать. А что творилось с его одинокой, «заблудшей» душой, без достойного проводника  по ту сторону реальности,  даже и подумать страшно.
        От этих мрачных воспоминаний Людвигу стало не по себе. Еще бы! Ведь сейчас, на его плечи ложилась огромная ответственность -  охранять от любого малейшего беспокойства шесть застывших как статуи, стоящих  по кругу Посвященных.  В  центре которого,  сидел с клинком в груди только что покончивший с собой Учитель. И это все в полном одиночестве, полумраке и абсолютной тишине, нарушаемой лишь звуками стучащего по крыше дождя.   И хоть ритуал никогда не длился более получаса, для него это всегда были самые долгие и напряженные тридцать минут. А для Посвященных и для Учителя - одни из самых замечательных и восхитительных тридцати дней. По другую сторону реальности, и время текло по-другому: за одну минуту, проведенную на земле, в Лариме проходил ровно один день. Но если что-то вдруг пойдет не так, то эти тридцать дней-минут, легко могут превратиться для любого из Посвященных в вечность. Никто не застрахован от невозвращения с той стороны реальности.
        Людвиг посмотрел на часы. Два сорок две. Время пошло.
        Он облокотился спиной на закрытую на мощный засов, входную дверь часовни,  и   застыл как мумия.
       Два пятьдесят восемь...
       Два пятьдесят девять...
       Три ровно....
       Шипя и тихо посвистывая, погас один из факелов, но в данный момент это было неважно. Сейчас самое главное, не нарушить покой. Их покой.
       Три часа девять минут...
       Людвигу показалось, что в правом дальнем углу,  шевельнулось какая-то тень.
       Неужели крыса? Только ее сейчас не хватало! Ведь он лично за день до этого облазил все  углы и тщательно осмотрел  пол  в часовне, но так и не смог обнаружить ни одной новой дырки.
       Но слава Владыке Миров, его беспокойство оказалось ложным - это была лишь игра тени в свете факелов.
        Три одиннадцать...
        Три двенадцать...
        -   ДРАГХААМ  ИЛЬ МАРИН  ЛААДРИГ! 
        Громоподобный глас Учителя  взорвал ночную тишину.    
         - О могущественный    Тротаротх!   Я вернулся!       
         - Я вернулся... Я вернулся... Я вернулся...  - запрыгало эхо, отскакивая от стен часовни.
       Людвиг вздохнул с облегчением. Хвала Тротаротху и его прекрасной сестре Вер-Ротхе, Великий Учитель снова был с ними.
       Теперь Людвигу оставалось только дождаться возвращения из Ларима всех остальных Посвященных, и наступит тот долгожданный момент, когда он наконец-то услышит из уст Учителя назначенное ему первое, великое испытание...

Глава 1

                                                                                               Что же мне тут так и состариться?
                                                                                               Нет, не хочу мне так не нравиться...
                                                                                               Пусть пропаду, пусть я сгину в трясине
                                                                                               Пусть сердце съедят караси...
                                                                                                                                                       «К.С.»

WELCOME МОРЯЧОК!

         Матвей, конечно, догадывался, что летом, в июле месяце, да еще  в такую замечательную погоду, матросов желающих уйти в море, явно не хватает. Но, принимая во внимание свой почти трехлетний  перерыв в морской практике и такой далекий от совершенства  английский, он, честно говоря, не надеялся, что быстрее, чем за две недели  найдет что-нибудь более ни менее приемлемое.  А тут, на тебе... Первое же питерское крюинговое агентство по найму моряков, куда Субботин обратился сегодня утром, предложило ему очень приличный контракт: работа на транспортном судне,  под немецким флагом, оклад 1300 евро, рейс пять месяцев. Экипаж смешанный – русские, немцы, поляки. Правда, судно далеко  не новое, но зато погрузка только в европейских портах, и есть вероятность  заходов в Питер. И за трудоустройство, агентство с веселым названием «Welcome морячок!» брало всего лишь сто евро. Матвею это предложение так понравилось, что он  ни минуты не раздумывая, согласился. Тем более что после двадцати чудесно проведенных в Питере дней, денег на дальнейшее проживание в этом городе у него уже почти не осталось. Это еще хорошо, что его по дружбе вписал к себе на квартиру один давний приятель и земляк, с которым они когда-то играли в одном рок-клубе. А если бы он все эти дни провел, как планировал, живя в гостинице? Был бы ему и Петергоф с его фонтанами, и ежедневные катания с экскурсиями по реке Неве, и ночные походы по клубам и дискотекам. Давно бы уже пришлось вернуться  Матвею  в родной Счастьегорск, без гроша в кармане. Так что спасибо приятелю музыканту, выручил не то слово! Но дальше   проживать на Лехиной квартире, злоупотребляя воспоминаниями о старой дружбе, Субботин уже не мог. Поэтому первым  делом, как только он узнал о своем удачном трудоустройстве,  Матвей с огромным удовольствием позвонил ему на работу  и сообщил -  «На вечер ничего не планируй, с меня «поляна», со дня на день ухожу в рейс!».  По Лехиному оглушительному и радостному возгласу, раздавшемуся на том конце телефонной линии, Субботин легко догадался, насколько сильно,  эта новость обрадовала его. Но он был не в обиде на Леху, тот и так для него слишком много сделал.
         Матвей сидел в просторной приемной крюингового агентства «Welcome морячок!», ожидая пока совсем еще молоденькая, симпатичная и до черноты загорелая кадровичка, распечатает на принтере несколько экземпляров его будущего контракта. Что бы попросту не тратить время, он принялся мысленно подсчитывать, сколько денег он сможет заработать за этот рейс. Сумма получалась солидная, а если еще учесть, что он никому ничего не должен, то вообще  - по его меркам и с его минимальными запросами - сказочная...
       Плавный ход его наиприятнейших мыслей, был внезапно прерван. Дверь открылась, и на пороге появился худощавый, невысокого роста, крайне взволнованный паренек. Дрожащим от волнения голосом, он произнес:
      - Зздравсттвуйте Ольга Ивановна, иззвинитте что оттвлекаю, я вам  тут ффотографии принес...
        Сделав несколько робких шагов в глубь кабинета, он достал из весящего на плече рюкзачка маленький белый конверт и принялся нервно теребить его в руках.
        Кадровичка даже не оторвала своих ярко накрашенных глаз от монитора, чтобы обратить внимание на вновь прибывшего чересчур застенчивого посетителя. Ее ответ прозвучал, по официальному строго и  сухо:
      -  Хорошо. Положите на стол. Напомните... кто вы будете...?
      - Ссемен Коробейников, я у вас три дня назад был, вы меня на «Джэстер» заппланировали...
      - Вот теперь вспомнила. Хорошо, что зашли, а то я вам уже звонить собиралась. Завтра утром надо быть на судне. Вы готовы?
      -  Кконечно гготов.
      Громко клацнув мышкой, кадровичка все-таки соизволила оторвать глаза  от монитора и окинула заикающегося паренька ничего не выражающим пустым взглядом, после которого парень, не известно, по какой причине  густо покраснел. На юном, но обильно разукрашенном косметикой  лице девушки, напротив, не отразилось совершенно никаких эмоций.
        - Ну, тогда, удачного вам  рейса, и про нас не забывайте. Вернетесь, сразу позвоните. Кстати, вот молодой человек справа от вас сидит, оформляется - он  тоже на «Джэстер»,  и тоже  матросом.
         Все это время, безучастно наблюдающий за этим диалогом Матвей, после этих слов перевел взгляд с Ольги Ивановны (так сурово представилась ему в самом начале беседы эта «welcomовская» девочка) на переминающегося с ноги на ногу,  красного как рак,  Семена Коробейникова. Его разочарование не имело границ.  Ведь до этого Матвей очень надеялся на то, что на «Джэстере» останется   матрос из старого экипажа. Причем, он почему-то свято верил, что это будет не какой-нибудь юнец, а именно такой матерый морской волчара – бросающий выброску на сто метров в штормовую погоду и плетущий гашу на стальном конце одной рукой с закрытыми глазами. Моряк, который все умеет и в случае чего – поможет и подскажет.  Но, сейчас эта надежда умерла.
       «Вот это попадалово! Мало того, что я сам ни черта не знаю, а если что и знаю –  давно забыл, так еще и в напарники, какого-то заику - практиканта «сватают»!
      Картинка вырисовывалась неприятная, и  капитан со старпомом на «Джэстере», ей явно не обрадуются - из двух вновь прибывших матросов, положенных по штату на этом типе судов, оба  – «солдаты»!
        Но, будучи человеком культурным и хорошо воспитанным, Матвей, конечно же, ничего подобного в слух не сказал и  не позволил внезапно нахлынувшим на него негативным эмоциями вырваться наружу, а наоборот – дружелюбно улыбнулся, поднялся со стула и протянул будущему напарнику руку.
        -  Матвей.
        -  Семен.
       Несмотря на  субтильность  телосложения, рука у сверх стеснительного паренька, оказалась тяжелой и крепкой. Удивленный этим открытием, Субботин с радостью подумал, что может он рано начал паниковать, и что было бы  не плохо узнать,  что же на самом деле из себя представляет этот парень. Причем лучше всего  узнать это до того, как они вместе поднимутся  по трапу на борт «Джэстера».
      -  Слушай Семен,  а ты никуда не спешишь?
      -  Я вообще, никогда, никуда, не спешу....
      В этот момент, Матвей сделал для себя еще одно приятное открытие – разговаривая с ним, парень абсолютно не волновался и не заикался.
      - Счастливый человек, можно только позавидовать! Семен, раз ты никуда не спешишь,  может тогда, подождешь меня на улице? Я быстро, мне только контракт осталось подписать. Дело в том, что я приезжий  и понятия не имею, как у вас тут до порта добраться. Сможешь мне подробно объяснить?
        -   Что за вопрос? Конечно, смогу...  Только я тебя буду ждать не на улице, а в «ВДД». Это такой магазин посудо-хозяйственный, здесь не далеко на углу.  Мне там еще кое-что купить надо.
        -  Хорошая  мысль! У меня ведь у самого еще  ни черта нет - ни пены для бритья, ни шампуня, ни зубной пасты... 
        -   Ты что еще совсем не собирался?
        -   Да я только, десять минут назад, узнал, что в этот рейс иду.
        Семен понимающе кивнул головой.
        - Ерунда, не переживай! Сейчас в «ВДД» все купишь... Ладно, я пойду.        Коробейников отвернулся от Матвея и попрощался с типа-все-это-время чем-то-сильно-занятой  кадровичкой. При этом его щеки вновь запылали красным, а голос стал взволнованно-дрожащим.  
       - До cсвидданья Ольга Иванновна!
        Затем он закинул свой  рюкзачок на правое плечо, и вышел из приемной.
        Матвей молча проводил его взглядом,  и  снова уставился на стоящий, на столе, внушительных размеров принтер. Он с нетерпением ждал «рождения»  своего первого, после трехлетнего перерыва, судового контракта.   

     
***

         Как и договаривались, Семен дождался Субботина в магазине. Он уже сделал все необходимые ему покупки и стоял в ожидании Матвея у самого входа, сжимая в правой руке большой ярко красный пластиковый пакет с надписью  «Все Для Дома». Едва Матвей появился в стеклянных дверях, Семен нетерпеливо двинулся  ему навстречу и прямо с ходу задал  вопрос:
         -   Ну, что? Все дела уладил? Не думал я, что она тебя так долго продержит.       
         -  Да я тоже не думал. У этой Ивановны, видите ли, бумага в принтере закончилась. Пришлось ждать пока она за новой пачкой сбегает.
         - Ладно, ничего страшного...  Иди, покупай все, что тебе нужно, а я тебя лучше на улице  подожду. Здесь такая духота....
         Сказав это, Семен демонстративно оттянул ворот футболки, показывая Матвею, как он уже запарился  в этом магазине.
         Субботин не переставал удивляться переменам, происходившим в  поведении будущего напарника по рейсу.  За порогом   агентства это был уже не робкий заикающийся «мальчик-ботаник», а вполне уверенный в себе, взрослый парень. И ему стало неудобно оттого, что он заставил его так долго себя ждать.
         - Черт с ним! Я потом все куплю, время еще есть. Ты и так тут из-за меня лишних  полчаса проторчал.  Слушай, Семен, а  ты случайно не на машине?
         - Я, случайно, на метро.  На машину еще не накопил. Да я особо и не старался...  В этом  мире, к счастью, есть еще цели, куда более достойные.
        - Да ты брат - философ...
       Матвей на несколько секунд задержал взгляд на  худющей как смерть и явно  изнуряющей себя диетами,  молоденькой кассирше,  а затем  продолжил...
         - Впрочем, в этом нет ничего дурного. Ну, что, тогда пойдем пешком, до ближайшего метро прогуляемся? Заодно расскажешь, чего тебе летом дома не сидится, и ради каких таких не ведомых мне ценностей, ты в море пошел.
         Первым вышел из магазина, схватив свой «ВДДэшный» до верху чем-то набитый пакет, Семен. Матвей проследовал за ним, на ходу с интересом разглядывая, черно-белые загадочные значки и закорючки в беспорядке разбросанные на задней стороне его темно-серой футболки. Ничего подобного он раньше никогда не видел.
        Оказавшись на улице, они переглянулись друг с другом и, не сговариваясь, двинули на право. Это была дорога, ведущая к станции метро «Елизаровская». 
        «Замечательно! - подумал Матвей, - значит, нам по пути». Он  решил первым нарушить, еще не успевшее стать затянувшимся молчание, и задать Семену давно мучающий его вопрос:
         - Ты, конечно, извини меня за бестактность, но чего ты  там, в приемной у этой  Ольги Ивановны, себя так по-идиотски вел? Она ведь, наверное,  моложе тебя лет на пять будет! А ты раскраснелся весь, стоишь, трясешься как осиновый лист и даже, по-моему, заикаться начал... Или мне это показалось?
         Семен на минуту замялся, видимо размышляя, с чего лучше начать свое объяснение.
         -  Понимаешь, Матвей, тут вот какая штука...  Не знаю как тебе, но лично мне эта кадровичка из агентства еще с первого посещения, очень понравилась. Мне кажется она,  самая  красивая девушка из всех, каких я когда-либо встречал. А я себя в обществе красивых девушек крайне неуютно чувствую.  До такой степени неуютно, что мне сразу убежать хочется.  Минуты две, еще могу продержаться, а потом такая паника охватывает!  Как не старался, ничего с собой поделать не могу. Просто проклятие какое-то! Хотя насчет проклятия это я сгоряча, аура у меня чистая, это я точно знаю.  Тут причина в чем-то другом...  Надо бы конечно психологу «исповедаться», но сам понимаешь как  это стремно.  Да и не хочу я  чужой помощи, мне интересно самому в себе разобраться и с этим комплексом справиться. Я тут недавно,  эту тему по ине-ту пробивал... Знаешь,  оказывается у меня вполне конкретная болезнь и у нее даже название есть - «венустрафобия». Или если дословно перевести – боязнь красивых женщин.  Как тебе?
         Субботин постарался скрыть свое  удивление, чтобы не расстраивать парня еще больше,  и  лишь сочувственно похлопал Семена по плечу.
          -   Ничего Семен, держись,  бывают болезни и хуже. Да и какие твои годы... Еще успеешь тысячу раз вылечиться! Причем ты прав, лучше это сделать самому и без посторонней помощи. А быть может, у тебя это возрастное и  само собой со временем пройдет? Или  еще знаешь что...  может оно и к лучшему!
        - Что к лучшему? – переспросил Семен.
       - Ну, эта, твоя «венустрафобия».   Ты себе хоть представляешь, сколько с  этими красавицами проблем? Хотя, если ты очень горишь желанием избавиться от этого  комплекса, могу дать тебе один хороший совет. Перед предстоящей встречей с очень красивой девушкой, попробуй  выпить. Алкоголь значительно повышает тонус и придает уверенности.  И что интересно - чем больше выпиваешь, тем уверенней становишься! Но лучше не перебарщивать, женщины этого не любят.
       -   Матвей, большое спасибо за ценный совет, ты, правда, далеко не первый, кто мне об этом говорит, но тут есть одна загвоздка... Видишь ли, организм у меня, спиртное  на дух не переносит. Меня даже от пива тошнит.
       Субботин сочувственно вздохнул.
        -  Да, тяжело тебе, наверное, живется... Пить нельзя. На женщин красивых у тебя «аллергия».
         Семен, на удивление спокойно  отреагировал на его «соболезнования».
        -  Да ты не переживай Матвей, я уже к этому давно привык. И потом, фотомоделей все равно на всех не хватит, кто-то ведь должен обыкновенных девчонок любить. На них то «аллергии» у меня нет.  А  еще знаешь что... Я когда в ине-те про «венустрафобию» информацию искал, такого начитался... Ты даже не представляешь, сколько всяких фобий на свете существует, и какие среди них совершенно идиотские встречаются!  К примеру, есть люди, которые бояться ... флейты! Или как тебе такой вариант ... боязнь овощей?  А есть еще,   «номатофобия» – это боязнь имен, «панафобия» – это боязнь всего на свете, «нефофобия» - боязнь облаков... Мне вот интересно, как эти люди, ВООБЩЕ ЖИВУТ??? Так что моя «венустрафобия» (Семен произнес название своей болезни чуть ли не с лаской) по сравнению с другими болезнями - просто детский лепет!  Ты только представь себе – боязнь всего на свете!!!
        Матвей даже остановился, что бы как можно реалистичней вообразить себе жизнь человека, который боится АБСОЛЮТНО ВСЕГО.
        -  Это же просто... пи.дец!
        - Вот и я, о том же.  Если хочешь, могу тебе  полностью весь список распечатать, там без малого пятьсот всевозможных фобий. Может ты и себе какую-нибудь  отыщешь?
          Матвей вызывающе поглядел на Семена.
        - Валяй, распечатывай... У нас с тобой целых пять месяцев впереди, хоть будет, чем развлечься. Только ты  смотри, чтобы, к концу контракта к тебе самому какая-нибудь,  новая дрянь, не  прицепилась. А то глядишь, твой список может и пополниться. Что скажешь насчет болезни, под названием - «старпомофобия»?
        Семен от души рассмеялся.
         -  Не волнуйся Матвей, ни этой, ни любой другой  морской фобии, типа боязни ночных швартовок или шестнадцати часового рабочего дня, у меня нет. Я уже ни раз был в море и думаю, у  меня ко всем этим болезням, успел выработаться стойкий иммунитет.
         - Тогда, я за тебя спокоен.
          Субботин, подождал, пока Семен переложит тяжелый пакет в другую руку, и, пропустив его вперед (тротуарная дорожка  в этом месте была очень узкой) проследовал за ним. Спустя пару минуту он уже нагнал его, и они снова пошли рядом.
         - Семен, а можно еще один вопрос, но уже совсем на другую тему?
        - Спрашивай.
        - А где ты такую футболку прикольную покупал? Дорогая наверно?
        - Матвей, боюсь я тебя, разочарую. За саму майку, я всего три сотни отдал – рублей, разуметься. Краски, которыми  руны на ней нарисованы, конечно дороже, но то же в пределах разумного. А дизайн я сам разработал и соответственно он мне вообще, ничего не стоил.
        -  Ух, ты! Да ты оказывается, творческая личность! Мне очень понравилось.  Никогда бы не подумал, что это ручная работа! Тем более твоя... И что, все эти руны обозначают?
       После этих слов Семен замедлил шаг, и выражение беспечности и веселости тут же исчезло с его лица.
         -  Матвей, концепция рунической магии, это слишком серьезная и долгая тема для разговора. Может быть, как-нибудь  в другой раз, я посвящу тебя в ее тайны. Тем более что времени у нас с тобой, действительно будет  еще предостаточно. Но к тому моменту я должен быть абсолютно уверен, что ты действительно подходишь для этого.
         - Что на самом деле, все так серьезно? – опешил Матвей.
         - Ты даже не представляешь себе на сколько!
         - Ну, хотя бы в общих чертах ты можешь мне что-нибудь рассказать? Я ведь не прошу тебя, открывать все тайны сразу! Пока меня  интересует только то, что написано у тебя на спине.
         -  Хорошо, это я могу тебе объяснить, конечно, если ты поймешь. Только давай пойдем чуть быстрее, а то мы так до ночи к метро не выйдем.
         Семен снова сменил руку, держащую пакет, и они продолжили движение.
        -  Если ты присмотришься внимательней, то сможешь увидеть у меня на задней стороне футболки, подобие спирали из повторяющихся знаков. В двадцати четырех витках этой спирали, двадцать четыре раза изображено магическое слово АЛУ. Состоит оно из рун - АСС, ЛАГУ и УР. Если прибегнуть к  числовой магии и сложить расположение этих рун в футарке, то мы опять получим – двадцать четыре. А это да будет тебе известно, еще с очень древних времен - магическое число. Число, приносящее счастье и удачу, а также, что самое для меня главное, число - ЗАЩИЩАЮЩИЕ. Поэтому эти руны я нарисовал на спине. Чтобы обезопасить себя от подлого и внезапного нападения сзади...
         Матвей был очень заинтригован таким объяснением. С подобным эксклюзивным «персонажем» он в своей жизни встречался впервые. Благодаря Семену, всего лишь за двадцать минут общения с ним, он узнал о существовании болезней с названиями «венустрафобия», «панафобия» и «нефофобия», а так же о рунической магии и счастливом числе «24».  А что же будет за пять месяцев  рейса...? Субботин даже не мог себе представить.
        -  Да, Семен...  Я вижу, с тобой не соскучишься!  А ты случайно, не смотрел мистический триллер «Номер 23» с Джимом Керри в главной роли?  Обычно Керри в комедиях снимается, но тут его чего-то на мистику потянуло. Нет...? А жаль... Качественное кино!  Мозги прямо так и заворачиваются. Там вся цепочка роковых событий  вокруг числа «23» выстроена. Но только в отличие от твоих рун, там это число – проклято, и ничего хорошего, кроме смерти, никому не несет.
        Семен так резко остановился, что идущий чуть позади и разглядывающий его украшенную рунами спину, Матвей, не успел притормозить и на полном ходу наткнулся на него, больно стукнувшись ногой о пакет. Удар получился на столько ощутимым, что Субботин,  всерьез задумался, что же такого твердого, может лежать у Семена в пакете... Кусков сорок - пятьдесят хозяйственного мыла? Но зачем они ему в рейсе?
         - Что-то я не понял, Матвей? Причем здесь Джим Керри и его «23», когда я тебе про «24» говорил? И ведь говорил, абсолютно серьезные вещи – основы основ рунической магии! Дело, конечно, твое, ты имеешь полное право  в это не верить, но я тебя очень прошу - не надо над этим прикалываться!!!
        Семен поглядел на Матвея таким обиженным взглядом, что Субботину даже стало неловко.
         -   Ну, извини, если обидел. Никто над твоими рунами прикалываться не собирался. Ты про числа заговорил и мне сразу фильм вспомнился, тем более что я его не так давно смотрел. Вот и  решил, так сказать,  параллели провести.
         - Матвей, давай на будущее, пожалуйста, без твоих параллелей. Видишь ли, я к таким вещам очень серьезно отношусь.
        -  Как скажешь... Мне два раза объяснять не надо.
        Матвей примирительно протянул руку непонятно на что обидевшемуся парню, и тот ответил  дружеским рукопожатием. Субботин хотел, было еще предложить ему, помочь донести пакет, но потом решил, что это будет уже перебор, и передумал. Тем более, что он себя виноватым ни в чем не считал.
        Когда они тронулись дальше, Матвей решил координальным образом сменить тему разговора.
        - Чего-то мы с тобой  Семен, все не о том говорим. Давай вернемся с небес на землю.  Как ты думаешь, в котором часу и где  нам  с тобой лучше завтра встретится? А то я чувствую, без твоей помощи, порт буду о-о-чень долго искать, а на такси кататься, денег нет.
        - Лучше всего, часов в девять утра, сразу на станции метро «Балтийская». Можно конечно и на «Нарвской», но от «Балтийской» до центральной проходной ближе добираться.  Я тебе свой мобильный дам, как приедешь, позвонишь.
        - Ты у нас житель местный, тебе видней. На «Балтийской», так на «Балтийской». Слушай, мы тут с тобой так заболтались, что я  даже дорогу обратную забыл, нам сейчас куда – налево, или направо?
         Они вышли к небольшому перекрестку, и Матвей остановился, растеряно озираясь по сторонам и пытаясь сообразить, по какой из этих двух дорог он шел к агентству. Но как он не напрягал память, у него ничего не получалось. Субботин так и не смог  вспомнить, ни одной даже маломальской зацепки. На помощь Матвею пришел Семен.
        - Нам налево. Вон под той аркой, через двор пройдем, и считай к станции уже вышли.
       Как только он это сказал, Субботин сразу все вспомнил. Ну конечно, налево! Он ведь мимо этой арки проходил!
       -  Все-таки хорошо, что мы с тобой сегодня встретились. Я бы тут один часа два, если не больше, плутал. У меня с детства – «топографический идиотизм». В новых местах, с первого раза,  никогда дорогу не запоминаю. Да и со второго, тоже...
       -   А совсем заблудиться,  не боишься?
       - Ты это на что намекаешь? Хочешь  меня под одну из своих фобий подогнать...? Не выйдет! Заблудиться, я не боюсь! Мы ведь не в тайге. И  вообще я мало чего боюсь. Вот разве что только, жениться....
        - Ну, так этого Матвей,  по-моему,  все  бояться. Это даже и не фобия вовсе, а вроде как - норма.
      Субботин рассмеялся в ответ на удачную шутку Семена. Он уже полностью изменил свое мнение относительно него. Парень был, конечно, с очень большими странностями, но без понтов и не дурак. А это для Матвея, очень много значило....
        Они пересекли узкую улочку и повернули к указанной Семеном арке в одном из старых Питерских домов.
       - Семен, а ты с собой в рейс какие-нибудь диски брать будешь...? Может «Камеди Клаб», или «Нашу Рашу»? У меня ноутбук есть и «жесткий» на триста гигов.  Но он почти пустой, я его только купил, и еще ничего толком закачать не успел. Или может ты больше, по играм отлетаешь? Если есть, возьми «Call of Duty» четвертую...
        - Да я, как-то вообще, компьютером не увлека....
   

Глава 2

СЛУГИ НЕКРОНОМИКОНА

         Матвей нырнул  в арку и сразу понял, почему идущий впереди него Семен, застыл на полуслове.  Прямо посередине дороги, стояло четверо здоровых, одетых во все темное, мужиков.
        Обойти их стороной не представлялось возможным (не позволяла ширина дороги), а развернуться и рвануть назад, не позволяла мужская гордость, да и выглядело бы глупо – они ведь пока еще ничего плохого им не сделали.
        Все четверо были похоже друг на друга как родные братья. Одинаково высокого роста, одинаково длинноволосые и худощавые. Лица их ровным счетом ничего не выражали, а позы казались  естественными и спокойными.
        Но даже, несмотря на эту видимою спокойность и отсутствие у них в руках какого-либо оружия, встречаться с ними, Матвею, почему-то совсем не хотелось. Какое-то неведомое чувство подсказывало ему, что влипли они с Семеном конкретно. Даже с расстояния двадцати метров  от этой четверки веяло жутким холодом и  смертельной опасностью.
        Своими внезапно нахлынувшими плохими предчувствиями Субботин решил немедленно  поделиться с остановившимся чуть впереди него Семеном. Но, к сожалению, сделать этого он не успел.
        В считанные секунды весь арочный пролет заволокло неизвестно откуда взявшимся густым туманом, и четверка длинноволосых  незнакомцев  как по команде бросилась им навстречу. 
        Все что происходило дальше, с трудом поддается описанию. Во-первых, потому что происходило дальше черт знает что, а во-вторых, потому что  в этом проклятом тумане Субботин не мог разглядеть даже силуэта стоящего в двух шагах от него, Семена.
        Сначала  Матвея поразила неожиданно наступившая мертвая тишина. Ему даже на мгновенье показалось, что все куда-то разом исчезли, и он  остался совсем один. Потом ему почудился конский топот. Причем коней было  явно несколько, так как стук копыт доносился по обе стороны от него. Но что было странным - ни конского ржания, ни храпа не было слышно. Один только топот в  пугающей своей абсолютностью тишине. Затем откуда-то сбоку из кирпичной стены  неожиданно ударила струя яркого жгучего пламени. Субботин каким-то чудом смог уклониться от него, но адские языки все-таки успели больно лизнуть его левую руку.
         – Какого хрена здесь происходит!!!  - не удержался и заорал в туманную мглу, обожженный и разозленный Матвей.
        В туже секунду он получил «вполне исчерпывающий» ответ на свой вопрос.  Леденящее душу мерзкое шипение, раздалось прямо у него за спиной.
        - АЗАТОТХ АГРА  МОТШОХ ДЖИ... 
        Матвей резко развернулся на сто восемьдесят градусов, но, сзади  никого не оказалось...
         - АЗАТОТХ АГРА  МОТШОХ ДЖИ...
         Вновь повторил у него за спиной свою абракадабру, зловеще шипящий голос.         
        Субботин снова молниеносно развернулся и опять не увидел там, никого и ничего. Кровь похолодела в его жилах. Этот дьявольский шепот испугал его даже больше, чем конский топот и языки пламени.
        Матвей бросился бежать вперед со всех ног, сквозь туман, к спасительному выходу из этой чертовой арки, но, не пробежав и пяти метров, упал, споткнувшись о чье-то предусмотрительно подставленное копыто. Может, конечно, это была и обыкновенная человеческая  нога, чего только со страху не покажется, но смысл от этого не менялся: классическая подножка была исполнена по всем правилам, и Матвей растянулся на пыльном асфальте, содрав кожу на руках и сильно протерев  ткань на новеньких джинсах. 
        Не успел он еще окончательно приземлиться, как  кто-то снова, ужасно противным голосом, зашипел  прямо у него над ухом.
        - АЗАТОТХ АГРА  МОТШОХ ДЖИ!!!
        - Бл.дь вот тебя заклинило! – с ненавистью выкрикнул в пустоту Матвей.
        Он был так зол, на невидимого  противника, что даже почти забыл о своем совсем недавнем  страхе.
        А зря... Лучше бы уж он молчал и трясся от ужаса.
        В следующее мгновенье он получил удар ногой в живот такой силы, что у него от боли даже выступили слезы на глазах. Но самым обидным было то, что он так и не понял – была это человеческая нога или конское копыто... Хотя если судить по удару, то, скорее всего – копыто.
       Матвей сложился по полам, обхватил руками живот и застонал...
       Сквозь мутную пелену боли, где-то  совсем неподалеку, ему вдруг послышался  голос Семена:
          - ДЖИ ДАР ЛОНГРЕХ ТРОТАРОТХ!!!
        Это было так неожиданно, что Матвей даже прекратил стонать.
        Как бы в ответ на произнесенные Семеном загадочные слова, туманная мгла осветилась многократными вспышками пламени, а тишина заполнилась нарастающим конским топотом, адскими взвизгами и дьявольским шипением.
         Стараясь перекричать всю эту звуковую какофонию, Семен закричал что есть силы, но уже  на нормальном русском языке:
         - Я принимаю ваш вызов слуги Некрономикона!  Оставьте  в покое смертного!! Я иду к вам!!!
          Судя потому, какой удар по голове в следующее мгновенье  получил Матвей, просьба Семена, была истолкована совершенно неправильно, и кому-то после его слов, наоборот, только еще  сильнее  захотелось,  добить Субботина. 
          И у  кого-то  это неплохо получилось.
          В следующее мгновенье сознанье  покинуло его.

  ***

         -  Ну, как ты? Пришел в себя? Давай поднимайся... Все кончено.
        Семен сказал правду - все было кончено. Туман рассеялся, нападавшие куда-то испарились, а  в воздухе царила благодатная  тишина.
         Субботин сидел, прислонившись спиной к  прохладной кирпичной стене, и боролся с подкатывающей к горлу тошнотой. Судя по тому, что голова не кружилась, а мысли были  на удивление четкими и ясными, скорее всего приступы тошноты были вызваны не сотрясением мозга, а  осевшими в его легких парами загадочного тумана. Неизвестно из какого дерьма эти чертовы слуги Некрономикона его «материализовали».
         -  Слышь Семен,  а мы с тобой от этого марева  не загнемся? Хотелось бы спокойно дожить до завтра, свалить в  море и больше в Питер никогда не возвращаться. Уж больно мне твои волосатые «товарищи» не понравились. Они тебя всегда так радушно встречают – на копытах, с огоньком, и прикрываясь дымовой завесой?
        К своему удивлению Матвей не обнаружил на Семене, ни одной даже маленькой царапины. Вдобавок ко всему, тот выглядел совершенно спокойным, будто все случившиеся только что, происходило не с ним.
        - Матвей, не волнуйся, насколько мне известно, туман у этих как ты выразился «товарищей» самый что ни на есть настоящий. Никакой ядовитой химии... Ты уж извини, что тебе из-за моей халатности так крепко досталось.  Ну  не думал я, что они так обнаглеют! Напасть среди бела дня, в людном месте, да еще и при постороннем человеке...
       -   Ты хотел сказать, при смертном постороннем человеке?
       -   За это тоже извини, в пылу схватки, непроизвольно вырвалось.
       Матвею вспомнились, как Семен орал неведомо кому сквозь туман – «Оставьте в покое смертного!». Ему тогда  очень не понравилось это выражение. Спокойствие Семена в купе с его невозмутимостью уже  начинали действовать Матвею на нервы, и он решил, что пришла пора показать ему, насколько он недоволен всем приключившимся.
       -  Нет, постой, видите ли, вырвалось у него! Это что же получается, если я смертный, то эти уроды бессмертные что ли? Может и ты тоже...?
        -  Ну что ты Матвей... Ты все слишком дословно понимаешь. Я, так же как и они, являюсь самым обыкновенным человеком, просто наделенным некоторой магической силой. А смертными у нас  принято называть вообще всех людей, которые не имеют никакого отношения к братству. Но отчасти ты прав, среди нас есть человек, обладающий  способностью жить вечно. Имя ему -  Великий Учитель.
         Сказав это, Семен, сделал какой-то хитрый жест рукой в воздухе, встал на колени  и склонил голову перед  невидимым Учителем.
          Матвей настолько  обалдел от такой почтительности и  преданности, что даже его злость отошла на второй план и уступила место любопытству.
          -  Познакомишь как-нибудь?
        Семен что-то пробормотал себе под нос и поднялся с колен.
           -   К сожалению это не возможно.
           -  Ну, тогда хотя бы фото покажи.
           -  И это тоже невозможно.
           -  Очень жаль...
           -  Не расстраивайся, даже я Великого без его священной маски ни разу не видел. Это дано только Посвященным.
           -  Тогда жаль вдвойне. Уж больно интересно, на каком возрастном этапе он тормознулся. Наверняка в самом рассвете сил. Какой кайф от  бессмертия, если тебе восьмой десяток? Хотя нет, бывают исключения из правил... Читал я как-то про мужика, одного из главных идеологов хиппи и большого любителя ЛСД, так он и в этом преклонном возрасте, так зажигал....
        - Вот все ты Матвей иронизируешь! А между прочим, если бы полчаса назад Великий Учитель не откликнулся на мою просьбу о помощи и  меня духовно не поддержал, один бы я с четырьмя слугами Некрономикона, ни за что не справился! И тогда еще неизвестно, чем бы  все это для тебя закончилось...
       -   Почему только для меня? А для тебя?
       -  Я смерти не боюсь, у нас с ней свои отношения. Я жизни боюсь. Глупо, тупо и бесцельно прожитой -  жизни.
       - На счет смерти не скажу, но вот на счет жизни – респект. Тут наши взгляды совпадают.
       - Я рад, что ты хоть в чем-то разделяешь мою точку зрения. И главное что не считаешь меня сумасшедшим. Ведь это так...?
       Семен пристально посмотрел на Матвея.
       - Ну, этого я предположим, не говорил.....
       Субботин сказал это совершенно серьезно, но потом решил все обернуть шуткой, и рассмеялся. Все-таки как никак, а Семен, даже если и сумасшедший, каким-то образом, но спас их от нападавших, кем бы они не были. Коробейников принял его смех за чистую монету и тоже улыбнулся, а затем протянул ему свою  руку, помогая подняться на ноги. Матвей осторожно встал, опираясь свободной рукой о стену, расправил рубашку и отряхнул  штанины от пыли.
       -  Твою мать...! Семен, а ты случайно не знаешь заклинания по восстановлению рваных джинсов, бывших еще полчаса назад новыми?! Или лучше вот что - наколдуй, что бы  кровь на руке остановилась! Только предварительно сделай  заклинание на дезинфекцию,  рана вся в грязи.
        -  Матвей насчет крови я еще могу попробовать, а вот с джинсами... Это, как любит говорить мой папочка,  вопрос не по окладу. Но ты не волнуйся, мы сейчас эту проблему решим легко без помощи  магии. Я ведь в двух шагах от этого места живу. Слуги Некрономикона меня здесь потому и поджидали, что я через эту самую арку почти каждый день хожу... Так вот, мы сейчас с тобой заскочим ко мне в гости,  там я тебе окажу первую медицинскую помощь, а  заодно ты что-нибудь из моей одежды себе по вкусу выберешь. Должен же я как-то компенсировать тебе физический и моральный ущерб?
        - А эти, волосатые слуги Некрономикона, нас в твоем подъезде часом не будут поджидать? Или им на копытах по ступенькам скакать тяжело?
        Субботин решил продолжать шутливый тон разговора и не расстраивать Семена своими серьезными  подозрениями на счет его психического здоровья. А в его ненормальности он уже почти не сомневался. Хотя чего еще ожидать от человека, который совсем не пьет и шарахается от красивых женщин как от чумы? Жаль парня, ничего не скажешь... Для себя же все случившееся он объяснил довольно просто: какие-то придурки специально устроили все это дымовое шоу с целью серьезно припугнуть Семена, но в дыму перепутали его с Матвеем и  основной удар пришелся не по адресу.
      -  Насчет слуг можешь не беспокоиться. Мы им с Учителем хорошо вломили! Теперь еще долго не сунуться... Да и вдобавок ко всему, после сегодняшнего инцидента, Великий Учитель пообещал мне свою духовную защиту, начиная с этого часа и  до самого отплытия  на «Джэстере».
      Эти слова были произнесены Семеном, таким серьезным тоном, что Матвей, не смотря на головную боль и саднящую кровоточащую рану, все-таки не выдержал и рассмеялся.
      - Ну, раз у нас такая «крыша», то бояться нам точно нечего. Пойдем, заодно посмотрю, как ты живешь.  Только давай, еще пива по дороге возьмем, так сказать для полного восстановления душевного равновесия? А то у меня от всех этих твоих рассказов голова кругом идет.
        - Матвей, ты уже забыл, что я тебе совсем недавно про алкоголь рассказывал? Но ты если хочешь себе возьми. Хотя я хотел предложить тебе кое-что другое... Гораздо лучше. У меня дома есть немного священной воды,  из самого -  «Города Колодцев». Если честно, я ее берег для другого случая, но ради тебя, то есть я хотел сказать, для тебя... В общем,  в качестве компенсации за то, что ты так жестоко из-за меня пострадал, я готов угостить тебя этим бесценным напитком...
        - Ладно, уговорил,  идем к тебе, а там посмотрим. Но не забывай - не знаю как тебе,  а мне завтра, во что бы то ни стало, с утра надо быть на «Джэстере». Я от этого рейса из-за всякой чертовщины, которую ты мне тут наплел, и из-за чудес пиротехники и циркового искусства, которое нам с тобой твои «товарищи» по черной магии  продемонстрировали -  отказываться  не собираюсь! Видел я спектакли и покруче.
        - Матвей, да мне этот рейс, в сто раз больше чем тебе нужен! Вот, придем домой и я тебе все подробно расскажу. А сейчас, будь другом, помоги мне свечи собрать.
       Только после этих слов Матвей обратил внимание, на то, что бывший  когда-то целехоньким «ВДДэшный» пакет Семена, валяется с оторванными ручками посредине дороги. А вокруг него беспорядочно рассыпано штук двести, если не больше, хозяйственных свечей.
       «И как только такие люди медицинскую комиссию проходят? Ничего не скажешь, повезло с напарничком! Спасибо большое Ольга Иваннна! Тебя бы с этим Коробейниковым в рейс на пять месяцев! Это если у него на суше так крышу рвет, то, что же с ним в море будет твориться?»
       Эти и другие, еще более мрачные мысли одолевали Матвея, пока он молча помогал Семену собирать свечи. Примерно треть из них оказалась сломана и они так и оставили их валяться на дороге. Когда последняя целая свечка была подобрана и заботливо уложена Семеном в пакет, он расстроено вздохнул.
      - Эх... Придется завтра докупать...
      Матвея эти вздохи и причитания возмутили до глубины души.
      - Семен, ты это о чем сейчас вообще думаешь?! Может, все-таки пойдем отсюда, пока я еще жив и от заражения крови не умер?!!!
     -  Матвей, прости, пожалуйста, я совсем не хотел тебя обидеть.  Уже идем.  Тут недалеко, минут десять хода...
        Семен  засуетился,  схватил пакет с оторванными ручками подмышку, и быстрым шагом направился к выходу из злополучной арки. Субботин, чуть прихрамывая но, стараясь не отставать, поспешил за ним.                                                              

Глава 3

БЛАЖЕННЫ ВЕРУЮЩИЕ

         Матвей уже обработал йодом и перебинтовал свою пострадавшую при падении на асфальт левую руку, и теперь с интересом рассматривал жилище Семена. Квартира была четырехкомнатной, с высокими потолками и огромным, по Счастьегорским меркам, коридором. Таких шикарных апартаментов не было ни у кого из его, даже самых преуспевающих друзей. Субботин не удержался от комплимента.
       -  Квартирка у тебя, просто - супер!
       -  Это не моя, а моих  родителей.
       -  Не вижу никакой разницы, ты ведь тоже здесь живешь.
       -  Матвей, я здесь не живу, а  существую. Вот в этом и разница. Живут здесь, мои родители. Что тут непонятного?
       - Да нет, все предельно ясно. Я тоже, помнится долгое время, существовал...
        Матвей не стал углубляться в подробности  личной жизни Семена. Зачем?  Во-первых,  тут и без объяснений  понятно, что отношения у него с родителями сложились, мягко выражаясь - хреновые. А во-вторых,  все равно, он сам, все рано или поздно ему расскажет. И причем не только о своих отношениях с мамой и папой, а обо всей своей  жизни, начиная с детского сада и заканчивая планами на ближайшие двадцать-тридцать лет. И для этого не нужна никакая «сыворотка правды». Есть более доступные способы узнать все о человеке - достаточно  уйти вместе с ним  в море на длительное срок. А им с  Семеном «светит» целых пять месяцев, по двенадцать часов в сутки, каждый день, бок о бок, находиться на одном корабле. Если конечно Коробейникова в первую же неделю из-за его «прибабахов» не спишут на берег.
         Субботин остановился у одной из десяти, вывешенных в зале авангардных современных картин. Как он не напрягал свое богатое воображение, но до него так и не дошел смысл того, что именно хотел донести до зрителя автор этого загадочного полотна.
        -    А это, у тебя кто картины коллекционирует?
        - Картины – папина страсть, мама у нас языки изучает. Не считая английского, еще тремя европейскими языками в совершенстве владеет. Сейчас вот за китайский взялась. Ты ведь в курсе, что за Китаем будущее...? Нет... Ну, так знай. Хотя я  сам,  не очень-то в это верю. А вот мама моя, совсем с этим Китаем с ума сошла. Каждое утро мне что-нибудь по-китайски задвигает, хочет чтобы я, тоже ее примеру последовал. Прикольная у меня ма, правда? Кстати слово  «ма» у китайцев имеет шесть абсолютно разных значений. В зависимости от того, с какой интонацией ты его произнес, это может быть или мама, или конь или даже наркотик. Остальные три значения я, правда, забыл, но не суть. Я думаю, тебе и этих примеров достаточно, что бы понять всю запредельную сложность этого языка. И ведь, могу поспорить на что угодно, не пройдет и полгода, как моя маман  по-китайски заговорит. Ты не представляешь, какая она упертая. Наверное, это потому, что она по зодиакальному гороскопу - овен, да еще и  родилась в год овцы.
       -   Да...  мама у тебя, скажем прямо, необычная. Да и папа, судя  по картинам, тоже человек неординарный... Ну а ты то сам, кроме как черной магией, еще чем-нибудь увлекаешься?
       -  Есть у меня Матвей, одно, если его можно так назвать - хобби. Только я тебя очень прошу, когда я расскажу о нем, не смейся, пожалуйста...
       -    Хорошо, я постараюсь. Надеюсь, ты не нижнее белье для кукол «Барби» собираешь,  а то мне действительно будет, очень  тяжело удержаться.
        -   Ну, вот я еще ничего не сказал, а ты уже издеваешься.
        -   Все, больше не буду. Обещаю.
        - Ладно, поверю тебе на слово... Пойдем в мою комнату, и ты сам все увидишь.
       После этих слов, увлекая за собой Матвея, Семен вышел из гостиной.
       И действительно, стоило Субботину только переступить порог его комнаты, как он практически сразу все понял. Его будущий напарник по рейсу, был просто помешан на различного рода религиях и культах. Все полки в его  комнате были плотно забиты, а стены завешены - самой разнообразной оккультной чепухой. Чего тут только не было... Каменные, железные и деревянные - статуэтки, амулеты,  книги, иконы, кресты,  распятья, маски и еще десятки других загадочных предметов, которым Матвей не знал названия, но которые явно имели непосредственное отношение к какому-нибудь из культов. Помимо всего прочего, Субботину  в глаза, сразу же бросился толстый слой пыли, покрывающий все эти  религиозные, а значит священные для Семена, предметы. По всей видимости,  особой чистоплотностью, их владелец не отличался.
       «Представляю, что у него будет в каюте твориться!» – подумал про себя Матвей, и демонстративно провел пальцем по  пыльному  лысому черепу какого-то мифического безносого божества.
         Но кое-что его все же порадовало. Матвей с удовольствием отметил для себя, наличие среди всего этого культового хаоса - иконы Николая Угодника, покровителя  всех путешественников и моряков.  И висела она, между прочим, ни где-нибудь в уголке, а красовалась  прямо по центру комнаты, между двумя огромными масками из красного дерева.
          Может не все еще потеряно? Может парня еще можно спасти?
          Слабый лучик надежды затеплился в душе Матвея.
          Все это время, Семен молча стоял в дверях и с интересом наблюдал за реакцией напарника. Увидев, что Субботин закончил рассматривать его «экспонаты», он решил первым нарушить затянувшуюся тишину.
        -   Ну, я думаю, теперь тебе  все понятно...  Видишь ли, Матвей,  с пятнадцати лет я занимаюсь тем, что коллекционирую... Богов. Я знаю, это довольно странное словосочетание, но, сколько я не пытался придумать какое-нибудь другое название моему увлечению, ничего более подходящего так и не отыскалось. Причем когда я нахожу для себя очередного Бога,  во мне по-прежнему, продолжает жить,  пусть уже не такая сильная, но все же вера во всех предшествующих ему Богов. Конечно, я знаю, что так не может продолжаться бесконечно, но все-таки  надеюсь, что к тому времени как я до конца исчерпаю все свои духовные силы, мне все-таки удастся найти, жемчужину своей безумной коллекции – единого и неделимого «Бога моей мечты». И ты знаешь, в последнее время мне стало казаться, что я уже близок этому. Спасибо Великому Учителю, с которым мы повстречались год назад, и братству «Адептов Альм Анзафа», в которое я с его помощью, не так давно вступил. Ну, что ты на все это скажешь?
         - О-о-о-ригинальное у тебя хобби... Но о чем-то подобном я догадывался. Ну не может такой человек как ты,  собирать марки, монеты или макеты парусников. А что этот твой Великий Учитель проповедует...? Кому он поклоняется?
         Матвей не стал дожидаться, пока Семен предложит ему сесть, и сам с удовольствием уселся в одно из двух, стоящих по обе стороны от дивана, кресел. Судя по всему, разговор им  предстоял долгий, но  интересный.
        Семен же принялся в раздумье из угла в угол расхаживать по комнате, при этом глаза его фанатично горели, а в руках он, не переставая крутил какой-то круглый блестящий предмет.
         - Матвей, ты понимаешь, как тяжело мне  будет вот так, сразу, в двух словах, объяснить тебе то, чему учил меня Великий на протяжении долгих месяцев...? Но я постараюсь донести до тебя саму суть. Начну, пожалуй, с первоисточника. С того, когда и кем, была написана Великая Книга, а затем уже  расскажу о нашем братстве «Адептов Альм Анзафа».

***

        В VII веке, маджнун Абдул Альхазред, или как его еще величали - безумный поэт Сана, провинции Йемена, странствуя по миру в поисках истины, набрел в южной пустыни Аравии на священный  Ирем – Город Колонн.
        Почему именно ему, выпало счастье первым увидеть этот сказочный город, скрытый от человеческих глаз  на другом уровне реальности, и как ему удалось, без посторонней помощи, овладеть искусством аннигиляции и проникнуть сквозь тайную дверь в Великую Пустоту - до сих пор остается загадкой.
        Скорее всего, все это стало возможным по той причине, что безумный поэт Сана,  Абдул Альхазред, являлся на тот момент - самым великим и самым могущественным магом из всех живущих. Считается что только это, позволило ему, проведя по ту сторону реальности, просто огромное, по земным меркам, количество времени, вернуться назад целым и невредимым.
        Вернувшись из Ирема, безумный поэт еще долго скитался по миру в поисках просветлений. Два года он  жил у развалин Вавилона, пять лет изучал подземные пещеры Мемфиса... И вот по прошествии тринадцати лет, со дня своего первого путешествия в сказочный Ирем, Абдул Альхазред все-таки достиг желанной вершины просветлений и  написал свою Великую Книгу – «Аль Азиф», в которой, подробно рассказал об этом, а также обо всех других, не менее значительных путешествиях в потусторонние миры. Ты наверняка,  что-нибудь да слышал об этой книге...  В  вольном  переводе с арабского «Аль Азиф», означает «Вой ночных демонов», но тебе она может быть известна под другим, более поздним, греческим именем - «Некрономикон». Это своего рода «Темная библия», или если так можно выразиться - «Учебник  по вызову темных сил», в котором подробно описывается как вызвать Иных Богов, или любых других мистических существ, в изобилии обитающих по ту сторону реальности, а также как добиться беспрекословного подчинения от душ простых смертных. Также, на страницах «Некрономикона» Абдул Альхазред открыл великую тайну искусства аннигиляции, владение которой позволяет свободно перемещаться в Пустоте.         Теперь ты понимаешь, какой огромной силой обладает эта Книга?! В свое  время  ее усиленными поисками занимались -  Гитлер и Наполеон, а также сотни других, менее известных тебе правителей и политиков. Всех их несомненно объединяло одно - желание с ее помощью в одночасье  поработить волю миллионов людей, а также склонить  на свою сторону могущественных Иных Богов.
        И единицам из них  это удалось.   Почему лишь единицам...? Да потому, что, как  ты сам, наверное, уже догадался, это не так-то просто. Несмотря на то, что в мире существует 96 рукописных копий этой книги, лишь семь из них,  наделены реальной силой и являются Истинными!
        После этих слов, Семен первый раз за все время своего увлекательного монолога, сделал паузу   и многозначительно посмотрел на Матвея.
       Субботин, не стал разочаровывать его, и говорить  о том, что толком он так ни чего из его рассказа и не понял, а вместо этого, наоборот,  исполняя роль внимательного слушателя, незамедлительно задал вопрос:
        -  И все эти семь Истинных книг, охраняют слуги «Некрономикона», которые готовы уничтожить любого, кто приблизиться к ней ближе, чем на километр?     
         -  Совершенно верно. Только ни на километр, а на сто.
         -  А на тебя они сегодня напали по этой же причине? Тебе тоже понадобилась эта книга, чтобы повелевать миллионами? Жажда величия замучила? Или у тебя какие-то личные интересы... Ну, там в этой, как ее... Пустоте?
         -  Матвей, если ты и дальше будешь иронизировать, можешь считать, что наш разговор окончен. Забудь про все, что я сейчас тебе рассказал. До свиданья. Встретимся завтра, там же где и договаривались.
         - Семен, ну что у тебя за дурная привычка, чуть что сразу, обижаться...  Подумаешь, пошутил не удачно, с кем не бывает... 
         -   Матвей, я ведь тебя час назад, по-человечески просил... Запомни раз и навсегда -  с этим не шутят!!!
         - Хорошо, хорошо. Честное слово, больше не буду. Но только ты тоже не забывай, что я к тебе в гости не напрашивался... Между прочим, это по твоей вине я джинсы разорвал и руку поранил. Вот какого хрена эти слуги на нас сегодня напали? Ты разве с ними не заодно?
       -  Матвей! Вот чем ты слушаешь?! Я ведь тебе в самом начале сказал, что отношусь к братству «Альм Анзафа». А слуги состоят в братстве «Аль Азифа».  Мы используем у себя на «вооружении» две разные книги, преследуем разные цели и поклоняемся разным Богам. Так что к слугам «Некрономикона», я не имею, никакого отношения!
       - Ну, тогда это, в корне меняет дело! – Матвей, продолжил играть роль внимательного слушателя, хотя по-прежнему  ни черта не понимал.
       – Интересно, а зачем ты мне тогда столько времени про этого безумного поэта с его «Некрономиконом»  рассказывал, если вы совсем в «другой теме»?
        - Дело в том, что не задолго до своей смерти,  Альхазред, написал еще одну Великую Книгу, которая и стала своего рода библией для нашего братства.  «Альм Анзаф» по своей магической силе и значимости ни чуть не уступает «Аль Азифу», просто она, выражаясь современным языком,  не так сильно раскручена.  Есть много трактовок перевода ее названия, но лично мне, больше всего нравиться -  «Боги, навсегда ушедшие под землю». Вторая Великая Книга вышедшая из-под пера Абдула Альхазреда, является как бы продолжением первой, но в то же время, она же, является почти полной ее противоположностью. Приведу лишь  пару примеров:  в «Аль Азифе» описывается Ирем – Город Колонн, в «Альм Анзафе» - Ларим – Город Колодцев; в первой Великой Книге главным божеством потустороннего мира является злобный карлик Азатотх и его брат близнец Йог-Сототх, а во второй - всемогущественный Тротаротх и его красавица сестра Вер-Ротха. И так во всем - везде одни противоположности. И главное - «Альм Анзаф» более СВЕТЛАЯ книга. Улавливаешь разницу? Нашего братство, в отличие от слуг Некрономикона, не проповедует насилие и не желает господства на земле темных сил. Мы занимается тем, что получаем наивысшие наслаждение, путешествуя по ту сторону реальности.  А, очутившись в сказочном Лариме, мы  общаемся с его Богами и черпаем магическую силу знаний  его Колодцев. То есть, я хочу сказать тебе Матвей, что  «Адепты Альм Анзафа» своей верой и магией, ни кому не причиняют зла.
       -   Вот теперь я полностью спокоен. Хотя все равно так и не понял, за что меня сегодня по голове звезданули. На этот мой вопрос ты так и не ответил.
         -  Матвей, ты извини, но не в моей компетенции тебе на него отвечать. Могу лишь обещать одно – этого больше не повториться.
         -   Ну ладно, и на том спасибо. Мне и так понятно, что ваши два братства между собой чего-то там не поделили, и теперь у вас очень напряженные отношения. Но ты Семен не бойся, завтра в море уйдем, и не один  «дьявольский слуга» тебя уже там не достанет.
        Семен как-то странно посмотрел на Матвея. Его лицо озарилось печальной улыбкой, а пальцы еще сильнее сжали круглый блестящий предмет, который он все это время не выпускал из рук.
        - Матвей,  ты так ничего и не понял... От магии не возможно убежать или спрятаться... Ей можно противостоять только другой магией.
         Субботин был поражен тем, с какой твердой уверенностью он  это произнес. Это же надо так искренне во все это верить! Можно даже позавидовать... И ведь парень то вроде умный, начитанный. Чем же его это братство так зацепило... Может и не надо его ни в чем  разубеждать? Ну, верит себе человек во всю эту чертовщину, и на здоровье! Сказано ведь в библии – блаженны верующие! Тем более что, исходя из его слов, они со своим братством никому зла не причиняют....
         - Значит, ты говоришь, от черной магии этих слуг Некрономикона, нигде не скрыться?
         - Нигде.
         - И даже на «Джэстере»?
         - И даже на «Джэстере».
         - Ну, тогда, будешь продолжать сражаться, в море!
          Вначале Матвей хотел сказать эту фразу во множественном числе – «мы будем продолжать сражаться в море» - но вовремя одумался. Шутки шутками, а кто его знает, может и вправду эти слуги Некрономикона так вездесущи. Уж больно убедительно он про них говорил...
          -  Лично я, в тебе не сомневаюсь. Ты на моих глазах один с четырьмя противниками справился. Да и этот твой...  Великий Учитель, я думаю, без поддержки тебя не оставит. Даст тебе с собой в дорогу  какой-нибудь супер защищающий охранный амулет или талисман...  Кстати что это за штуковину ты в руках вертишь?
        - Это серебряный «хрон», древний магический символ нашего братства.
        Семен протянул Матвею свою правую руку и тот с интересом принялся рассматривать лежащий на его ладони небольшой, но  увесистый кругляш. Осмотр,  сопровождался,  подробными комментариями Семена.
       - Замкнутый круг символизирует собой  колодец, в котором если внимательно приглядеться, ты обнаружишь отражающуюся в водной глади перевернутую луну. В центре колодца, «плавают» три больших буквы «А»,  связанных одной общей перекладиной. Это аббревиатура  нашего братства. Называется оно, как ты помнишь из моего рассказа, «Адепты Альм Анзафа». В правом верхнем углу ты найдешь раскрытую книгу, а в левом, странствующего путника - великого мага и безумного поэта из Йемена – Абдул Альхазреда.  Внизу талисмана, полукругом, латинскими буквами,  начертано мое  имя – Людвиг. Вот вроде все, рассказывать больше не о чем...
        - Да нет, не все!
        Если раньше Матвея удивляла и забавляла непредсказуемость Семена, то сейчас он вдруг понял, как сильно уже от нее устал.
        -  Как это все? А как мне прикажешь теперь тебя  называть? С утра ты был Семеном Коробейниковым, а теперь я узнаю, что ты Людвиг.
        - Что тут непонятного...? Для простых смертных -  я Семен, а для братьев из «Альм Анзафа» – Людвиг.
        - Спасибо вам большое, Коробейников Семен Людвигович, за то, что в очередной раз напомнили мне, что я - простой смертный! А то, видите ли, я постоянно забываю об этом.
        Матвея понесло, и он уже никак не  мог остановиться.
       -  Но в отличие от некоторых,  я почти не обижаюсь и не считаю себя оскорбленным.  Мне кажется, что быть простым смертным, в тысячу раз лучше, чем каким-то - дурацким адептом не понятно чего! Кто вам вообще этот «хрон» скреатировал? Тебе самому эти три буквы «ААА» ничего не напоминают? Это же маркировка  пальчиковых батареек! А этот ваш странствующий маг? Это же копия идущего человека с эмблемы Джонни Уолкера!  Купи себе бутылку этого знаменитого  виски и сам в этом убедишься!
        - Все Матвей. До свиданья. Разговор окончен.
        Семен был бледен как мел, а его глаза холодны.
       -  Нет, не окончен! Ты мне еще про своего бессмертного Великого Учителя, ничего не рассказал! Я тут, видите ли, собираюсь на штурмана учиться, а  оказывается, на земле есть куда более достойные профессии! Очень интересно, где на этих Великих Учителей учат, и  сколько это стоит?!
        -  О Владыка Миров, дай мне силы выдержать такое испытание! Матвей я тебя умоляю, оставь в покое имя Великого Учителя.   
       -   Хорошо, а как на счет святой водицы? Помниться мне кто-то обещал, сто грамм накапать!
       -    Я передумал. Ты не достоин.
       -    Ну и хрен с тобой.  Как-нибудь переживу...
       -    Не сомневаюсь...
       Семен с Матвеем разом замолчали, и в  комнате повисла напряженная тишина. Оба в этот момент почувствовали себя крайне неловко. Расставаться врагами никому не хотелось.
        Неожиданно для Матвея, инициатором перемирия выступил Семен.
        -  Я знаю, в чем наша проблема... Это все слуги Некрономикона. Они за чем-то хотят нас поссорить.
        -  Думаешь?
        -  Уверен!
        Этот версия очень понравилась Матвею, так как она его вполне устраивала.
        -  Вот сволочи! Но ведь мы этого не допустим?
        -   Конечно!
        -  Ну, тогда давай диктуй мне свой мобильный и завтра, как и договаривались   в девять  на «Балтийской».
        - Записывай.....
        Назло всем силам зла,  Семен с Матвеем обменялись телефонами, и расстались в этот вечер друзьями. Коробейников даже выполнил свое обещание и предложил Матвею на выбор любые из висящих в его шкафу джинсов, но не одни из них Субботину так и не подошли по росту. Пришлось ему уходить  из квартиры адепта «Альм Анзафа», в своей рванине.
        Бесспорно, Матвей был в шоке от своего будущего напарника по рейсу. Но после того как он хорошенько покопался в своем рыбацком морском прошлом, и вспомнил, с какими кадрами ему приходилось вместе работать и даже по восемь месяцев жить в одной каюте - сразу же успокоился. Семен, со своими тараканами, по сравнению с ними, был просто образец нормальности. Особенно  принимая во внимание тот факт, что рейс у них не такой уж и длинный, а каюты на  «Джэстере» все одноместные и  соответственно, отдельные.
         Да и, в конце концов, что он  мог поделать...?

Глава 4

SEAMENS LIFE. BEGINNING

24 июля. Первый день контракта.

          Матвей стоял на палубе транспортного судна «Jester» и полной грудью вдыхал запах свободы. Запах свежего  ветра и соленого моря. Запах полноценных  завтраков, обедов и ужинов. Запах отсутствия любого рода домашних проблем, а также запах новых заграничных портов и  хорошего валютного оклада. С сегодняшнего дня, его переставали волновать пробки на дорогах, давка в общественном транспорте, повышение цен на жилье, продукты и бензин, ну и прочее, прочее, прочее, то что так волнует обычных людей оставшихся на берегу. Естественно, он прекрасно знал, что как только начнется, так называемая - «really seamens life»,  все это праздничное и романтическое настроение вмиг улетучиться и вряд ли уже когда-нибудь  вернется. А через пару месяцев и сам  запах свободы сменит свои светлые оттенки на более темные тона и начнет отдавать крепким тюремным душком, но в свой самый первый день на  судне ему не хотелось думать об этом. Сегодня Матвей был по настоящему счастлив.
       Он сделал еще один  глубокий вдох и обернулся. В лучах солнца, позади него, стоял и дружелюбно улыбался ему, второй помошник капитана. Субботин уже успел с ним познакомиться, и  тот произвел на него благоприятное впечатление.
        - Хороший сегодня денек, не правда ли? – задал  риторический  вопрос Спартак.  Именно так забавно звали этого молодого  штурмана.
        - Что верно, то верно - щурясь от ярких солнечных лучей, в тон ему ответил Субботин. – Давно так  не припекало... Даже с палубы никуда уходить не хочется.
        - На этот счет, можешь не переживать... Старпом уже спрашивал про тебя и второго новенького матроса. Где-то, чего-то, ему срочно подкрасить надо. Так что, будете сегодня на палубе весь день  загорать...  с краской и валиками.
       - Нам не привыкать. Тем более что погода действительно замечательная, и ты, наверное, удивишься, но красить я люблю. Даже в тупом закатывании палубы, есть пусть небольшие, но своего рода приятные элементы творчества.
       -  Не буду спорить. Мы с тобой, по всей видимости – родственные души. Я, видишь ли, тоже во всем позитив стараюсь искать. А если самостоятельно найти  не могу, то  алкоголь и наркотики помогают.
        -  Что помогает...?
        Субботин просто офигел от такой откровенности.
        -  Да шучу, я шучу! Расслабься! Чувство юмора у меня хорошее, вот оно и помогает! Пойдем, покажу, где твоя каюта, быстренько переоденешься, и на бак. Васильич вас походу, в «молярке» уже, заждался...
       - Ноу проблем! – на английский манер ответил Матвей и, закинув свою «походно-полевую» сумку на плечо, нырнул  в глубь надстройки, следом за шутником штурманом.
         «Веселый, однако, «товарищчъ»! Хотя он прав на все сто, без чувства юмора в море хана. По другому и не скажешь. Но почему-то мне его шутка уж больно реалистичной показалась.  Чего-то этот Спартак с собой  точно делает...»
         Закончить свою мысль относительно алкогольно-наркотических пристрастий второго штурмана,  Матвей не успел. Они уже поднялись на шлюпочную палубу, и вышли к его каюте.  Дверь была гостеприимно распахнута, и будущее жилище Субботина призывно сияло чистотой переборок и глянцем полового покрытия. Даже с первого взгляда, каюта  Матвею, очень понравилась. А когда он обнаружил там персональную душевую, его восторгу вообще не было предела. Как все-таки мало матросу нужно для счастья!
        Чайную ложку дегтя в его цистерну меда, добавил Спартак.
        - В общем, располагайся, если чего не так скажешь. Тут до тебя один очень хозяйственный моряк жил. Приехал на судно с одним чемоданом, а уезжал с пятью... Так вот он запросто мог чего-нибудь домой утянуть. Например, полотенца из душевой или лампочки из светильников...
        -   Хорошо, я посмотрю, все ли на месте.
        -  Слушай, а у тебя почитать, ничего нет? Веришь, второй день в Питере стоим, а я ни как не могу с судна свалить, даже до киоска у проходной, и то добежать некогда!
        Матвей уже поставил на стол и начал потихоньку разбирать свою объемную сумку, стараясь добраться до «робы», которая лежала на самом низу. Видимо увидев, как Субботин достал из нее «Комсомолку», второй штурман и задал ему этот наводящий вопрос.
        - Ты знаешь, Спартак, к сожалению, есть всего одна газета, но она за прошлый месяц. Я ее с собой, так, на память взял.
       - А что в ней такого особенного?
       - Там статья про Счастьегорск, а я родом оттуда.
       - Это не та ли статья, где про небывалый разгул преступности говориться? Мол, какой-то бандит по кличке  то ли «Димедрол», то ли «Анальгин»  весь ваш Счастьегорск захватил...? Тогда  эту  «Комсомолка» я уже читал.
       - Она самая. Только не «Димедрол» и  не «Анальгин», а - «Цитрамон». И преступность у нас не такая уж и небывалая.
       - Ага, рассказывай мне сказки.  Я собственными глазами по телеку в «Дежурной части»  сюжет видел про вашего знаменитого «Снайпера». Он чуть ли ни каждый день на протяжении пяти лет, кого-нибудь да отстреливал. Только я так и не понял, кто и за что его с крыши скинул... То ли конкурент, то ли недовольный заказчик...  А потом еще эта нашумевшая история с  терактом   на телестудии?  Подходящие названиеце для вашего города – «Счастьегорск»! Ничего не скажешь! Он же по уровню преступности,  первое место в России занимает!
        -  А ты не верь всему тому, что по телеку показывают. Вот возьми газету и еще раз внимательно статью перечитай. Никакого теракта - не было. Там планировалось убийство генерального директора Первого Счастьегорского Развлекательного телеканала, но его предотвратили. А если точнее, я предотвратил. Правда, случайно. В общем, чего я тебе буду все пересказывать, прочитаешь, сам поймешь. Только газету мне обязательно верни, я  эту статью хочу в каюте повесить, рядом с фотографией счастливой лопаты. Вон даже рамочку специально для этого купил.
        - Рядом с фотографией чего?
        - Счастливой лопаты. Она у меня дома в коридоре на стене висит, вместо «подковы на счастье». Я тебе потом эту историю расскажу, надо работать идти, а то не хочется в первый же день со старпомом отношения портить.
       - Точно, давай беги, а то Васильич, тебя по головке не погладит. Его лишний раз лучше не нервировать, он уже восьмой месяц здесь торчит. Набрал кредитов на квартиру, теперь выплачивает...  Нервы у него, сам понимаешь, ни к черту. Ты если что на меня все вали, мол, это я тебя задержал.  Мне его вопли  по  барабану.
        - Спасибо за предложение, но я как-нибудь сам отмажусь.
        - Ну, как знаешь! Тогда удачи тебе. Прочитаю статью зайду...
         - Заходи.
         Матвей, дождался, пока за Спартаком закрылась дверь и, не теряя ни секунды, принялся снимать с себя «гражданскую» одежду и облачатся в «робу».

***

         Семен с Матвеем стояли на баке, обливаясь потом от жары  и внимая указаниям старпома.
         - Задача хлопцы значит такая: надо с правого борта, по носу, ржавые подтеки закатать. Сейчас на Голландию через «Кильский» пойдем, нужно, чтобы судно выглядело идеально.  Хозяин обещался приехать.  Левый борт у нас еще ничего, а правый - весь в подтеках! Так что пока погодка позволяет, будем это дело исправлять. Можете для этих целей «беседку» использовать, или «трапик» за борт вывесить, как вам удобней, мне без разницы. Вот только, тот, кто из вас двоих  за борт полезет,  пусть обязательно  страховочный пояс оденет. Пояса все в «форпике».  Грунт и зелень в «молярке», «трапик» с «беседкой» там же...  Да, вот еще что,  когда ржавые подтеки закрашивать будете, закатывайте их аккуратными квадратами или прямоугольниками.  Не надо мне на борту ромашки или звезды рисовать! Тут уже были до вас такие умельцы! Бл.дь руки бы им поотрывать, за такое народное творчество! Ну, что, хлопцы, все ясно?
        Вопрос был адресован к ним обоим, но Матвею хватило одного секундного взгляда на Семена, чтобы  понять, что на него в данный момент можно не рассчитывать. Тот находился в полной прострации.
         «Наверное,  пытается вспомнить, где находиться «форпик», или как выглядит «беседка», а  может панически боится высоты  и не хочет  лезть за борт...».
         Субботину трудно было представить, что творится в данный момент у его напарника в  голове, но он решил прикрыть его. Как бы то ни было, а они оба были матросами, и потом Семен ведь не испугался и пришел ему вчера на помощь вовремя подлого нападения под аркой.
        - Ага. – Бодро ответил Матвей за двоих. -  Нам все ясно. Пояса в «форпике»,  краска в «молярке», рисуем идеально ровные квадраты или прямоугольники. Васильич, но мы, наверное, с «беседкой» заморачиваться не будем, лучше «трапик» вывесим....
         - Трапик, так трапик. Про пояса не забудьте....
        Старпом развернулся, и больше ни говоря, ни слова, пошел прочь.
        Семен как зомби медленно повернул голову  и заворожено посмотрел ему в след.
         - Семен! – окликнул его Матвей. – Хорош тормозить. Ты что,  ни черта не понял из того, что  он сказал? Или может, высоты боишься?
        - Да все я понял, и высоты не боюсь. Просто наш старпом  уж очень похож  на одного  древнего черного мага, кровного врага  самого Абдула Альхазреда. Его изображение в  «Альм Анзафе» на триста пятьдесят четвертой странице нарисовано. Вот если в профиль смотреть – точная копия. Там кстати под рисунком и заклинание есть против его смертоносных чар, но я его не помню...
        - Не расстраивайся Семен, знаю я одну чудодейственную молитву, проверенную во многих  рейсах.  Помогает не хуже твоих заклятий из  «Альм Анзафа». Как только этот черный маг нас своими «смертоносно-покрасочными» работами за.бывать начнет, мы ее против него и применим.
        - Ты это серьезно?
        - Абсолютно!
        - Не верю...
        - А ты попробуй. Только произносить ее надо громко и с чувством, глядя в небеса, а то не сработает. И не просто так от «балды», а когда действительно уже в конец заколебался.
       Семен подошел вплотную к Матвею.
       -  Хорошо, я так и сделаю. Говори свою молитву, ты ведь знаешь, как я люблю все таинственное и потустороннее.
       -  Так уж и быть, only for you, запоминай...
        Матвей прибавил своему виду, сколько мог таинственности и потусторонности, и прошептал Семену в самое ухо...
        - Дождик... дождик... лей родной... дай матросам... выходной!
        - Черт! – досадно  вскрикнул Семен. -  А я ведь и вправду чуть не поверил!
        Субботин остался невозмутим.
        - Ты подожди разочаровываться, это она звучит так по-детски, а силища у этой молитвы, о-го-го какая! Как только красить окончательно надоест, я тебе докажу. Вот увидишь, дождь польет,  как из ведра!
         Семен неуверенно покачал головой.
        - Посмотрим....
        - Да нечего тут смотреть, все будет, так как я сказал. Ладно, пойдем в «молярку» за краской, а то мы тут встали, как идиоты, посреди бака у всех на виду, и перешептываемся.  Вон, по-моему, кэп с мостика уже за нами наблюдает. Кстати Семен у тебя часы есть?
       - Да. Сейчас ровно половина десятого.
       - Смотри, чтоб мы в десять на кофе-тайм не опоздали. Все остальное – полная фигня.
       Матвей посмотрел на чистое небо, улыбнулся июльскому солнышку, и запев  от удовольствия, лихо сбежал вниз по трапу, ведущему на палубу, на которой располагалась «молярка». Стоя внизу и ожидая Семена, он  с интересом наблюдал как его напарник, что-то бормоча себе под нос, делает загадочные пасы рукой и отбивает поклоны на восток. Должно быть, так он просил, своего Великого Учителя, оградить его от страшных черных сил старпома.
      

  ***

        Рабочий день прошел на удивление легко, быстро и спокойно. Семен, не смотря на все его «прибабахи», оказался смышленым, и отнюдь не ленивым парнем. Субботину понравилось с ним работать, и в свою каюту этим вечером  он вернулся  в отличном настроении.
        Не успел он зайти к  себе «домой», как тут же, в приоткрытую дверь просунулось, растянутое в одной большой  улыбке, лицо Спартака.
       -  Я зайду?
       -  Заходи.
       Матвей пропустил Спартака внутрь и прикрыл за ним дверь.
       -  Присаживайся, я быстро, только переоденусь и  руки помою...
       - Конечно, конечно. Ты уж извини, что я  к тебе так сразу вломился. Я сначала хотел после ужина зайти, или даже  завтра, что бы дать тебе возможность вещи спокойно разложить, но не удержался... Вот прочитал твою «Комсомолку», возвращаю. Можешь в рамочку вешать. Да ты самый, что ни на есть, настоящий герой!
       - Скажешь тоже... Я ведь тебе говорю, случайно вышло. Со мной вообще по жизни всякая фигня случается....
       Матвей проследовал в свою душевую комнату и включил воду, намереваясь помыть руки. Спартаку пришлось повысить голос, чтобы Субботин его расслышал.
       - А ты вообще в  курсе, что эта ваша супер телеведущая с «ПСР», Лора Шульгина, сейчас в кино снимается?
       -  Что ты сказал? Лора в кино...? Нет, не в курсе. Первый раз слышу....
       Матвей эта новость сильно удивила. Он даже перестал намыливать руки и по быстрому их сполоснув, выключил воду. С полотенцем в руках, он вышел из душевой комнаты и сел на кровать, всем своим видом показывая, что он очень внимательно слушает.
       - Ваша Счастьегорская телеведущая Лора Шульгина, вышла на новый уровень. Она теперь – кинозвезда! Снимается  у одного из известных столичных режиссеров, в черной молодежной комедии, что-то типа «Очень страшного кино». Это будет пародия  на самые известные отечественные боевики, фэнтази и ужастики. По «ТНТ» про съемки этого фильма рассказывали.   Называться будет «Антидилер и Жабодав против Ночного Позора». Ну, ты понял намек, на какие фильмы пародия... Правда не помню,  кто еще из актеров снимается, но то, что эта ваша Лора Шульгина, в одной из главных ролей – сто процентов. Она в этом фильме под  Жанну Фриске из «Дневного Дозора» косит, и надо сказать у нее это не плохо получается. Шикарная девочка...  Ты ее хорошо знаешь?
        -  Да так, было дело...
        В планы Матвей ни коим образом не входило посвящать Спартака, во все подробности своей личной жизни, но как он ни старался, а в его голосе все равно прозвучали предательские нотки обиды и разочарования. Спартак, разуметься их тут же уловил, и решил поддержать Матвея, своим сочувственным рассказом  о том, какие у него не менее серьезные проблемы на любовном фронте.
         - У меня тут перед самым отходом, тоже было дело... Такая «трешка» на Васильевском острове сорвалась! Правду говорят - бабы дуры.  Кого, она лучше меня в свои сорок пять, найдет?!  Видите ли, я ей, мало внимания уделяю...  А как я могу ей больше внимания уделять, когда у меня судно на отходе, и еще «двушка» на Блюхера?
        - Не понял,  какая «трешка», какая «двушка»?
        - Как какая? Матвей ты как с луны свалился. «Двушка» значит женщина с двухкомнатной квартирой. Мой запасной вариант. Но, там тоже блин, баба с такими претензиями, и такими запросами, что мама не горюй... Короче называется, погнался за двумя зайцами! Одна меня послала, от другой сам сбежал... Вот теперь ни «трешки», ни «двушки»!  Николай, Игнат, Харитон, Ульяна, Яков.  Н – И – Х – У – Я. Надо после рейса, все сначала начинать.
        - Ничего, Спартак, все, что не делается, все к лучшему. Встретишь ты еще свою настоящую любовь.
         - Да я и не расстраиваюсь! Я  просто уверен,  что где-то еще стучит каблучками по Питерским мостовым, мой двухэтажный домик с мансардой... Или даже загородная вилла с земельным участком!
         Матвей, который  написал столько стихов о возвышенной и светлой любви,   даже и не знал, что ответить Спартаку на эту пошлятину, и решил просто отмолчаться. В конце концов, у каждого свои моральные принципы и жизненные цели. Или может, он опять так шутит? Черт его разберешь...
          - А я тебя, вот еще чего спросить хотел...
          Спартак не собирался так быстро заканчивать свой «блиц опрос».
          - Я вот не пойму,  зачем ты в море пошел? Ты ведь наверняка, после того как директора вашего местного «Останкино» спас, мог запросто в какое-нибудь теплое местечко  на телевидении пристроиться.
         - Ты прав, была одна тема. И деньги обещали очень  хорошие. Руководство телекомпании планировало снять продолжение одного популярного у нас в Счастьегорске шоу,  и  главная роль в нем отводилась мне. Но я отказался.
        Спартак, даже вскочил с дивана, пораженный таким  решением Матвея. В его глазах откровенно читалось выражение – «Вот ты лошара!!!». Но видимо элементарное чувство такта ему все же было присуще, и поэтому свое чрезмерно сильное удивление он выразил, всего одним словом и  не так грубо.
        -  Почему???
        -  Все очень просто. По сюжету шоу, мне надо было очень жестко разыграть, уже  известную тебе, нашу местную телезвезду - Шульгину Лору. Вернее, даже не разыграть, а  подставить. А я в такие игры не играю... Даже за очень-очень большие деньги.
         -  Ну, Матвей, шоу бизнес, штука такая... Всегда приходиться идти на компромиссы.
         Спартак многозначительно подмигнул ему.
        - Кому надо, пусть тот и идет...  А мне и без шоу бизнеса не плохо живется!  За то сейчас,  Лорка в кино снимается, и я искренне рад за нее. Она так об этом мечтала!
       - А ты, из-за своего благородства, сейчас на этой железяке торчишь. Сегодня вон, весь день за бортом провисел, махая валиком! Чувствуешь разницу?
        - А что, тоже работа творческая... И главное, заметь, на свежем морском воздухе!
        - Фу ты, я ведь совсем забыл, что ты тоже «позитивщик»!  Ладно, я на тебя месяца через три посмотрю... Кстати, имей в виду, если личный позитив заканчиваться будет, милости прошу в гости, я с тобой искусственным позитивом поделюсь.
        -  Алкоголь, наркотики?
        -  И то и другое.
        -  Очередная шутка?
        -   Конечно!  
        -   Я так и понял.
        -   Привыкай. У нас вообще пароход веселый, шутят все поголовно. Название обязывает. Если ты не в курсе, то jester, в переводе с английского – шутник.
      - Правда? А я и не знал....
        Матвей, вдруг вспомнил про своего напарника, Семена.
        «При таком раскладе, экипажу «Джэстера», явно с пополнением повезло. Придет время - умрут со смеху!»
        - Спартак, а мы с Коробейниковым вместе в швартовке участвуем?
        - Нет. Он на корме со старпомом, а ты со мной на баке. С нами еще два немецких кадета – Эрик и Дэвис.
         Матвей облегченно вздохнул.
        Спартак решил, что пора закругляться...
        - Ладно, отдыхай, не буду тебе больше надоедать. Только вот что… Завтра, когда отходить будем, не забудь  каску одеть, у нас с этим строго.
        - Я уже понял.
        - Вот и молодец! Тогда до завтра.
        - До завтра.
       Матвей попрощался со вторым штурманом, и когда за ним захлопнулась дверь, еще раз вздохнул с облегчением.
    

Глава 5

РЕЛИГИЯ ОПИУМ ДЛЯ СЕМЕНА

          Суботин и Коробейников отсиживались в трюме после завершенной уборки. До кофе-тайма был еще целый час, снаружи на палубе, в полный рост светило солнце, но раньше времени вылезать на «поверхность» было нежелательно. Васильич, завидев праздношатающихся матросов, мгновенно загрузил бы их новой работой. Поэтому, они удобно расположились в кормовой части  трюма и мирно беседовали. Ведь просто сидеть и ничего не делать целый час - задача невероятно нудная и тоскливая.
        Так как Семена не интересовали женщины, кино и музыка, Матвей доставал его вопросами о магии...
        -  Семен, вот ты у самого Великого Учителя колдовству учился. Взял бы, удивил меня чем-нибудь! К примеру, ты можешь на нашего  старпома, какого-нибудь мороку навести? Такого чтоб мы могли спокойно вылезти из этого «подземелья» на свежий воздух, лечь посредине бака и  загорать, а он бы нас из рубки, даже не увидел!
         Семен с интересом посмотрел на Матвея и немного подумав, ответил:
         - Есть такое заклинание в «Альм Анзафе», но я не знаю, как оно произносится. Точнее, у меня еще пока нет к нему доступа.
         Субботин сделал вид, что сильно расстроился.
         -  Семен, тебя, как чего-нибудь не спроси, так у тебя ни к чему нет доступа!
         - Я тебе уже тысячу раз объяснял, что я  пока в нашем братстве всего лишь подмастерье, или говоря более доступным для тебя, морским языком, - кадет.
         - Но ведь что-то, ты должен уметь?
         - Конечно, я много чего умею... Вот, к примеру, твоя проблема незаметно от всех позагорать, в береговых условиях вполне решаема. Только морок надо будет наводить не на других людей, а на тебя. То есть нужно будет сделать тебя невидимым.
       Матвея очень заинтересовали эти слова,  и он даже ближе придвинулся к Семену, чтобы лучше слышать его сквозь шум работающего главного двигателя.
        -  А в море это никак нельзя провернуть?
        -   В море никак, в связи с отсутствием одной очень важной составляющей.
        -   Какой именно?
        -   Черного кота.   Остальное все при желании можно и на «Джэстере» найти.
        Матвей хлопнул себя рукой по коленке и улыбнулся.
        -   Я тебя раскусил. Ты это специально про кота придумал, чтобы отмазаться!
        -   Ничего подобного, - тут же возразил ему Семен. – Это ты у нас все придумываешь!  Я вот  до сих пор никак не могу забыть, как ты меня с этой молитвой про дождик развел!
        - Я тебя не разводил, это шутка такая была. Я ведь не виноват, что ты элементарных шуток не понимаешь.
         -  Это ты не понимаешь, что с заговорами и молитвами не шутят.  Вот лично я тебя никогда не обманываю. Хочешь стать невидимкой? Пожалуйста! В принципе это не сложно. Можешь у любого, даже начинающего мага, спросить, он тебе  то же самое скажет. Все что для этого нужно, это взять новый чугунный котелок, зеркало и  огниво  с трутом. Ровно  в полночь плеснуть  в котелок холодной  воды  из чистого горного источника, сунуть  туда абсолютно черного кота  и,  прижимая крышку левой рукой,  варить его  там ровно сутки, не оборачиваясь по сторонам, что бы  тебе ни  послышалось.  А потом  разобрать кота  по  суставам и  начать пробовать косточки на зуб, пока  не попадется такая, что  твое  отражение  в зеркале  исчезнет. Тогда  ты берешь ее,  и возвращаешься домой, идя задом наперед.
        - Дикость, какая! Надеюсь, ты этим не занимался?
        - Нет, что ты. Мне это не интересно. Мои цели гораздо значительней и выше! Я одержим  изучением искусства аннигиляции, при помощи которого можно попасть в священный Ларим...
        - Кто же тогда этих бедных черных  котов у вас в братстве варит? Не ужели сам Великий Учитель?
         - У нас в братстве, никто, никого, не варит. Этот колдовской обряд совершенно из другой «оперы». Я ведь тебе рассказывал, что с пятнадцати лет, Богов коллекционирую? Так вот, в  каких только сектах, за эти годы, я не состоял!
        - Постой, постой не говори, я сам попробую угадать...  Заживо варить котов, тебя научили... поклонники черной магии Вуду!
        - Нет, и еще раз нет. Матвей ты будешь удивлен, но этот  жуткий  колдовской обряд привезен не с Гаити, а был придуман у нас, на древней Руси.  Хотя эзотерическую систему Вуду я тоже изучал, причем на протяжении почти двух лет... Если тебе интересно, я могу вкратце рассказать ее основы.
        Матвей вспомнил, как в прошлый раз, отсиживая в «форпике» оставшиеся  до обеда время, Семен так же вкратце хотел рассказать ему о культе черепа по имени Бафомет, которому поклонялись кельты-друиды, но потом так  увлекся своим рассказом, что  они, опоздали по его вине к обеденному столу, на целых двадцать минут! Он с  беспокойством спросил:
       - Времени сейчас сколько?
       - Матвей, не переживай, за временем я слежу,  кофе-тайм не пропустим.
       - Тогда, черт с тобой, валяй, рассказывай!
        Семен от радости даже вскочил на ноги. «Свободные уши» на «Джэстере» были крайне редким явлением. Здесь все после ужина тут же «рассасывались» по своим норам-каютам и занимались своими любимыми делами – компьютер, телевизор, пиво.  И так уж получалось, что ему  элементарно даже не с кем было  поговорить. А уж на интересующие его мистическо-религиозные  темы и подавно. Поэтому согласие Матвея выслушать его, было для Семена, самым настоящим подарком! Тем более что сегодня, в отличие от предыдущих зачисток трюма, Субботин не хотел спать, а слушал его внимательно и даже  с открытыми глазами. Семен просто не верил своему счастью и, боясь, что Матвей, передумает и перестанет его слушать, сменит тему для разговора, или того хуже – уснет, он  начал быстро и воодушевленно рассказывать:
        - Если ты захочешь заниматься древним магическим культом Вуду, то тебе, как и в любом другом культе, необходимо пройти обряд посвящения. Запомни, шаг первый: ты встаешь рано утром, еще до восхода солнца, берешь с собой свежее яйцо, выходишь на улицу и ищешь самое старое дерево, какое растет поблизости от твоего дома. Встав прямо под ним, и сосредоточившись на своем мировосприятии, ты очищаешь свое сознание от всего, что было в прошлом. Делаешь это примерно пять минут. Затем, разбив яйцо о ствол дерева с восточной стороны, не оборачиваясь, уходишь домой. Это  необходимо, для того чтобы ты мог начать развитие своих внутренних способностей.
Шаг второй: ты находишь помещение, где  будешь чувствовать себя наиболее комфортно, и начинаешь тренировки по концентрации внимания. Ты можешь это делать, к примеру, на секундной стрелке, или на пламени зажженной свечи. Тем самым у тебя вырабатывается сила воли.  Шаг третий: ты учишься соблюдать абсолютную тайну и повышаешь свое воображение. Шаг четвертый: ты развиваешь безграничную веру в себя и свою силу. Запомнил?
         - Вроде, да.
         - И вот только  когда, выполнены все эти, четыре шага, можно  приступать к изучению древней магии Вуду.
        - В принципе ничего сложного в этом я не вижу. С яйцами и старыми деревьями, надо думать дома проблем не будет, секундной стрелкой или огнем я могу любоваться сколько угодно, было бы время, а с воображением у меня и так перебор. Вот только безграничная вера в себя, меня немного смущает, но хотя если подключить то самое чересчур завышенное воображение, думаю, и  вера в себя тоже появиться. Так что, можешь считать, что я уже посвящен. Давай дальше, что там у тебя по списку...
         - Дальше, ты становишься новичком. Новичков в Вуду называют Филью-ди-санту. Филью-ди-санту – это человек двух параллельных миров, материального и духовного. Твое мышление должно разделиться  в двух основных направлениях. Первое позволит тебе просто-напросто думать, а второе позволит быть окрещенным ангелом-хранителем при прямом участии бога-творца Замби. Ангела-хранителя, ты выберешь  себе сам, и в дальнейшем он  станет твоим покровителем, а бог Замби станет твоим отцом. Все эти высшие существа даруют тебе силу для ведения новой жизни и станут  твоими учителями и наставниками.
Существует два основных направления учения Вуду: ты можешь учиться у Бокора – черного священника Вуду или Бабалаво – белого священника, его еще называют, отцом тайного познания. Несмотря на то, что в Вуду на самом деле присутствует некое разграничение на отрицательное и положительное, и Бокор и Бабалаво, могут применять и черную, и белую магию. Основное отличие их в том, что Бокор более замкнутый в себе священник, а Бабалаво более открытый для окружающих людей.  Каждый учитель использует свой индивидуальный путь для ученика. Иногда на приобретение знаний Вуду уходит вся жизнь. Филью-ди-санту должен уметь предсказывать будущее, изготавливать печать Эшу и Ариша, обучиться трансовым танцам, овладеть магическим песнопением, самому изготавливать «сигиль» и даже барабаны.
       Семен рассказал все это взахлеб, на одном дыхании и похоже останавливаться не собирался. Матвей беспокойно заерзал по палубе.
        - Семен, извини что перебиваю, но мы на кофе-тайм не опоздаем?
       -  Матвей, прошло всего десять минут...
       -  Да, а мне показалось гораздо больше... Это, наверное, из-за  всех этих твоих   больбао, филью-милью и прочих замороченных имен. У тебя нет в коллекции  какого-нибудь культа попроще?
        - Попроще.... - Семен на секунду задумался. - Давай я тебе расскажу о культе Бесхвостой Серебряной Обезьяны.
        Матвей поднялся с палубы и размял затекшие от долгого сидения ноги.
        - Бесхвостая Обезьяна говоришь...? Что-то я ничего подобного не припомню... Наверное, сам только что выдумал?
        -  Матвей, ну зачем мне, по-твоему, этим заниматься?
        -  Правильно, зачем? Кстати я давно хотел тебя об этом спросить. Зачем ты вообще всей  этой оккультной ерундой  занимаешься?
       -   А ты что,  можешь мне что-нибудь, более интересное взамен предложить?
       -  Семен, ты давай от ответа не увиливай! И потом, откуда мне знать, что тебя еще заинтересует... Мне вот, например, нравиться стихи писать. Правда что-то давненько меня муза не посещала... Не знаю как ты, но лично я в море тупею. И этот рейс не исключение -  уже месяц в море, а я еще ни строчки за это время не написал.  Последний стих перед самым отходом,  на берегу сочинил,  и, все! Как отрубило.
        В глазах Семена, зажглись искорки неподдельного интереса.
         -  Матвей, а почему ты до сих пор молчал? Я тоже поэзию люблю... Прочти что-нибудь... Ну, хотя бы вот этот последний?
         - Хорошо, но только не смейся. Стих о любви и очень сентиментальный. Даже не знаю, что это на меня  накатило...
         Матвей  прокашлялся и  немного смущаясь,  прочел:

                                                  Красивые, полные страсти
                                                  И нежные, с капелькой грусти
                                                  Глаза твои…
                                                  Я им подвластен,
                                                  Они ни за что не отпустят…
                                                  Устал я скитаться по свету,
                                                  Искать, находить, расставаться
                                                  Но я не могу без ответа,
                                                  Нельзя мне так просто сдаваться!
                                                  И если любовь существует
                                                  Реально, не в киносюжете…
                                                  Она очень сильно рискует -
                                                  Попасть навсегда в мои сети!
                    
       - Красивый стих, не понимаю, почему я смеяться должен. Давай я тебе, теперь, свой прочту...
        Матвей обалдело уставился на Коробейникова.
       - Семен,  ты что, тоже стихи пишешь?
       - Бывает, но очень редко. И они у меня все какие-то короткие получаются. Предисловия не будет, сам догадаешься, о чем он:   

     За гранью безмолвия -
     На грани безумия,
    Опасный как молния -
    Зловещий как мумия,
    Шагает он властно -
    По небу ночному,
    Сердца наполняя -
    Смертельной  истомой!

         Семен в отличие от Матвея, ничуть не смущался, а произносил слова четко и громко. Так, как будто, кроме Субботина, в пустынном помещении  трюма, незримо присутствовал кто-то еще.
         - Чем наполняет? – спросил  Матвей, пытаясь вникнуть в смысл последней строчки.
         -    Смертельной истомой...  желанием умереть...
         -  Жуткое какое-то желание, ты не находишь? Но ладно, ты автор – твое право чего желать... Допустим, с  истомой разобрались. А кто он?
         -  Как кто? Тротаротх! Великий и Могущественный  Владыка миров. Матвей, ну ты даешь! Ведь я  его имя, практически каждый день упоминаю!  
         Субботин, видя как  не на шутку, завелся Коробейников, начал потихоньку бочком, двигаться к лазу ведущему на палубу. Но Семен преградил ему путь к отступлению...
         -   Нет, Матвей, постой. Ты что действительно не понял, кому был посвящен этот стих?
         -  Ну не понял, и что с того? Семен, извини... Я тебя уже не раз об этом говорил но, пожалуй, повторюсь...  Ты что, действительно считаешь, что все это не бред?
       - А вот вы вчера почти пол ящика пива выпил,  и какую-то  муть, целых четыре часа, по телеку  смотрел – это не бред?
      - Не надо с больной головы, на здоровую переваливать! Ты ведь сам прекрасно знаешь, что такое море... Если по вечерам после работы не расслабляться,  то за пять месяцев крышу так рванет, что мало не покажется!  И потом  я пью только раз в неделю, и только пиво, и помимо триллеров еще  много разных фильмов смотрю, и книги с журналами читаю.
        - Ну, хорошо, ты не в счет.  А  вот Спартак вчера, накурился в хлам, и с восьми до одиннадцати вечера в «сапера» на ноутбуке играл. И при этом все время глядя на монитор смеялся как придурок...  Это ты тоже считаешь нормальным? Вот скажи мне, чем это его «увлечение», лучше, чем мое?
        Матвей задумался....
        -   Ты знаешь, Семен, я тоже «увлечение» Спартака не одобряю, но  на этот случай есть одна очень хорошая  поговорка – «чем бы моряк не тешился...»
        - Знаю я твою поговорку, можешь не продолжать. Нет уж, спасибо! Лучше я буду и дальше своих  Богов  коллекционировать... Помнишь, как Костя Кинчев в одной  своей песне поет?

                                                   Может быть, это только мой бред
                                                   Может быть, жизнь и так хороша
                                                   Может быть, я так и не выйду на свет
                                                   Но я летал, когда пела душа!

         Семен показал Матвею сжатый кулак  с оттопыренным большим пальцем и восторженно произнес:
       -  Супер песня! «Красное на черном» называется, из альбома «Блок Ада».
        - Я в курсе. - Подтвердил свое  знание отечественной рок-музыки Матвей. – И намек понял. Ты хочешь сказать, что  у тебя от твоего коллекционирования Богов, тоже душа летает.
        - Матвей, летает, не то слово. Я такой кайф, от всех этих загадочно мистических религиозных тем  ловлю, что тебе и не передать.
        - А, черт с тобой! - Матвей в очередной раз понял, что доказывать что-либо Семену бесполезно. -  Сходи с ума на здоровье! Чем бы моряк не тешился... Ведь самое  главное в море что?
         Семен в первый раз за все  время их разговора  улыбнулся.
         - Это я знаю... На кофе-тайм не опоздать!
         -  Молодчина Семен! Моя школа! Сколько там нашего времени  осталось?
         -  Три минуты.
         -  Самое то. Полезли. Надо еще до салона добраться и руки помыть.
        Матвей произнес  это веселым жизнерадостным тоном и незамедлительно рванул прочь из душного, мрачного трюма, вверх по трапу, к солнцу и свежему воздуху.

Глава 6

НЕВЫНОСИМАЯ ЛЕГКОСТЬ БЫТИЯ

24 сентября. Два месяца с начала контракта.

Субботин сидел за ноутбуком у себя в каюте и сочинял письмо своему лучшему другу Малому. Вовчик неделю назад прислал ему смс, в котором, сообщал, что его заветная мечта – свалить из Счастьегорска за границу, наконец-то сбылась. Непонятно каким образом, но ему  удалось устроиться менеджером, в одну из наших российских фирм, занимающихся разведкой нефтяных запасов в Индии. Матвей пообещал ему при первой же возможности закинуть по ине-ту свои судовых фото и написать письмо, чем он в данный момент и занимался. Но обычное письмо типа – «Привет, у меня все о.к, работаю, сплю, ем за троих» - Матвею писать  не хотелось. Он решил сочинить что-нибудь авангардное и необычное. После долгих творческих  поисков и размышлений, Матвей остановил свой выбор на нереальной статье из несуществующего журнала, который будет выпускаться в далеком будущем, в которой в свою очередь будет рассказываться о его письме к  Вовчику.  Субботин был уверен, что Малой по достоинству оценит оригинальность решения  такого «мэссэджа» и неудержимый полет его мысли. На воплощение в жизнь этой безумной идеи у него ушло почти четыре часа....

***

Дорогие Читатели!
Редакция нашего  журнала по праву гордиться тем, что мы одними из первых публикуем на этих  страницах отрывок из письма одного из самых почитаемых писателей и публицистов начала двадцать первого века -  Матвея Сергеевича Субботина. Письмо это адресовано не менее  известному историку, философу и путешественнику - Владимиру Николаевичу Мальцеву.
        Прошло уже более ста лет с того момента,  как о существовании этой переписки узнала общественность. За это время тысячи поклонников творчества Матвея Сергеевича пыталось любыми путями, хоть на немного, но приоткрыть завесу тайны, и узнать о чем же он  писал своему лучшему другу и соратнику. Но, к сожалению, хранители творческого наследия, столь горячо любимого нашими современниками писателя, до последнего момента скрывали от посторонних глаз эти раритетнийшие во всех отношениях письма. И только благодаря непрерывному давлению со стороны  администрации Нового Эрмитажа  и вмешательству самого - Первого Единого Президиумуса,  эта переписка наконец-то увидела свет.
        Поговаривают, что как только родственники М.С. Субботина дали добро на публикацию этих писем, тут же, выражаясь языком молодежи двадцать первого века, «нарисовался» вездесущий Иннокентий Абрамович - прапраправнук известного российского  олигарха и миллиардера. Он не торгуясь, предложил по два миллиона единых европейских рублей за каждое из писем знаменитого писателя.
        Но надо отдать должное потомкам Матвея Сергеевича, меркантильные интересы оказались им чужды. Они ответили категорическим отказом на столь заманчивое и весьма щедрое предложение.
       Иннокентий Абрамович, ни как не ожидавший такого поворота событий, так расстроился из-за полученного, первый раз за всю свою жизнь отказа, что впал в глубокую депрессию, и непонятно зачем, купил себе, еще один, девятый по счету,  космический корабль.
        В близком к нему окружении поговаривают, что корабль этот он приобрел для собаки породы пекинес по кличке Лалу, принадлежащей самой молодой из его жен - Хелене Джолли. Не берусь утверждать, правда, это или нет, но если этот факт подтвердиться, Иннокентий Абрамович по праву войдет в книгу рекордов Гиннеса,  как человек, потративший самую крупную в истории человечества денежную сумму на содержание  домашнего животного.
        Но вернемся назад к нашим баранам. Шучу, шучу, шучу... Вернемся назад к нашим письмам.
         Кстати пошутить я имею полное право! Во-первых, Матвей Сергеевич Субботин и сам был большой любитель «приколоться», как выражались во времена его молодости, и в этом дорогой читатель сможет непременно убедиться, прочтя публикуемый в нашем журнале, отрывок из его письма.  А во-вторых, журнал наш, осмелюсь напомнить - юмористический и чтение оного снобам и разного рода книжным червям строго настрого противопоказано.
       А вниманию людей с хорошим чувством юмора и тех, кто знаком с творчеством М. С. Субботина, а таких я надеюсь в нашем Европейском Сообществе большинство, я предлагаю отрывок из первого письма гениального писателя, датированный  24ым сентября 2007 года.
       Полностью переписка между М. С. Субботиным и В. Н. Мальцевым будет опубликована на сайте нашего журнала и все желающее смогут с ней ознакомиться по адресу: www. MIXAM. evrosoob. com.
       Давайте же вместе с вами, прямо сейчас окунемся в ту далекую эпоху и  постараемся увидеть своими глазами то, что видел Матвей Сергеевич Субботин.
            Маэстро! Занавес!!!
                            С уважением, главный редактор «MIXAM» / В.Г.Боевой/

***

         Здорово старик!  Надеюсь, у тебя все замечательно и ты сейчас также безгранично счастлив, как был счастлив я в первый месяц, проведенный на «Джэстере». В те дни мне помниться, у меня в голове постоянно крутилось только одно выражение – невыносимая легкость бытия.  И это было действительно так. Сейчас ситуация несколько изменилась и как ты сам понимаешь, не в лучшую сторону. Связано это с  отсутствием нормальных заходов. В остальном, в принципе, всё гуд. Ты знаешь, мне с немцами даже лучше чем с нашими  работается.  Экипаж маленький – всего одиннадцать человек, но ребята все в основном молодые и очень веселые.
         Кстати пока не забыл, давай я тебе сразу один  прикол расскажу:
         К нашим немцам вчера с утра пораньше гости приехали. Человек семь, в основном старики. Бабушки с дедушками. Покататься им с нами по Кильскому каналу захотелось. Вроде как водная экскурсия. А почему бы и нет? Погода замечательная, да и капитан не возражает. Ну, вот значит, проехались они с нами  через весь канал,  все путем, все довольны, и  в  Брунсбютеле столпились возле трапа на выход. Спартак, это наш второй штурман, очень веселый малый, берет их по одному аккуратно под ручку, помогает спуститься по трапу и на прощанье каждому  - «Heave a niсe weekend!» -  говорит. А ты ведь меня знаешь, я не могу просто так стоять, ну и от себя, дедулям  добавляю -  «Heave a niсe girls!». А Спартак меня шепотом поправляет – «Какие на хрен герлз, ты только посмотри на них, им уже небось на кладбище прогулы ставят!».  Ну, тогда – «Heave a nice die in this weekend!» - прикалываюсь я,  и произношу это достаточно громко. Я ведь думаю, что они все уже спустились по трапу, и на борту никого из них не осталось. Потом, оборачиваюсь и вдруг вижу у себя за спиной - мило улыбающуюся старушку - жену нашего стармеха!!! Причем я на все сто процентов уверен, что она поняла, чего я ей на прощанье, в эти выходные пожелал! Вот это косяк! Думаю, она не оценит моего черного юмора и обязательно пожалуется на меня стармеху. Так что в следующий контракт на «Джэстер» я уже вряд ли  попаду. Ты Вован, пробей у себя там, на новой работе, в ваш индусский офис к зиме  новые менеджеры не понадобятся? Могу за пол зарплаты, весь день с опахалом от вашего генерального, мух отгонять J.
         С этими немцами, вообще очень много приколов. Лично я до сих пор никак не могу привыкнуть, как наши кадеты  Эрик, Дэвис и Тил, между собой разговаривают. У меня сразу такая  картинка перед глазами всплывает:  я – обвешанный гранатами отчаянный партизан, который в ожидании поезда, затаился в кустах у железнодорожного полотна, а они – три головореза фашиста с автоматами на перевес, которые это самое полотно охраняют. С минуты на минуту должен появиться поезд, напряжение растет, а эти гады встали перед самыми кустами, вполголоса болтают о чем-то своем, и не дают мне возможности, железку заминировать!
        Прикинь, как меня от их немецкой речи порой накрывает! J.  Насмотрелся в советское  время,  фильмов про Великую Отечественную войну...
        Хотя на самом деле, кадеты – мировые ребята! И чувство юмора у них еще даже получше  моего будет. Мне вчера, к примеру, один из них - Тил, когда я его случайно на палубе плечом задел, такую тему выдал – «Матвеич, если ты еще раз так сделаешь, я позвоню своей маме в Германию, а она позвонит твоей маме в Россию, и у тебя дома будут очень  большие проблемы!» J
          А еще мне все тот же Тил рассказывал, что его отцу в Гамбурге, какой-то знакомый  денег задолжал и отдавать на отрез отказался. Так им с папиком пришлось русских бандитов нанимать. Представляешь Малой, у немцев наши бандиты считаются самыми лучшими! Это потому, что они за свою работу берут мало - всего тридцать процентов, а действуют - супер эффективно. Меня после этого рассказа,  даже гордость за нашу страну взяла! Каких мы, однако классных бандитов на экспорт поставляем!
        В связи с этим, я тут вот чего придумал. Нам с ними меняться надо - мы им бандитов, они нам своих полицейских. У них в Германии (мне об этом уже другой кадет, Эрик рассказывал) полицейские, чуть ли не самые спокойные в мире. Ты можешь запросто подойти к нему на улице, послать его куда подальше, наговорить  любых гадостей, и тебе за это ничего не будет! Этим самым он дает тебе возможность разрядиться и освободиться от накопившейся в тебе негативной энергии. Чтобы ты не пошел и не выплеснул эту энергию, на кого-нибудь другого или еще чего доброго за пушку не схватился. Нет, Малой, ты представляешь, как у них о людях заботятся?!
        А про цены я вообще молчу... Снять однокомнатную квартиру (33 кв.м. со всеми удобствами) в Гамбурге стоит – всего 180 евро, а загородом –  150 евро в месяц! Вован, ты вспомни  цены на квартиры в нашем гребаном Счастьегорске! Хотя о чем я тебе рассказываю, ты ведь сейчас в Индии... Там за такие деньги, наверное, дворец можно арендовать! J
        А какое у них количество церковных праздников! Причем все отмечены красным цветом в календаре, и соответственно являются выходными. Я тут недавно спросил у Дэвиса, по какому поводу на этот раз не работаем? А он мне так невозмутимо отвечает  – «Something happened with Jesus». Хотя, у Дэвиса что не спроси, он ничего не знает. У него на все один ответ – «for me banana», то есть если перевести дословно на русский язык - «мне по х..». Ни Дэвис, а сплошное недоразумение. Такой немецкий вариант, нашего русского Иванушки дурачка. Он даже внешне подходит под этот образ – огненно рыжие волосы копной, а на лице постоянная идиотская улыбка. А ленивый какой... Ничего заставить делать нельзя! Чуть что, так  с ним «конаться» приходиться. Ну, помнишь, как в школе, в младших классах? Камень, ножницы, бумага. У немцев  оказывается такая же игра есть. По-немецки «шник, шнак, шнук» называется. Вот мы с ним каждое утро в нее и играем, решаем, кому какая  работа достанется. А по другому никак! У него папик два своих автосалона имеет, вот Дэвис и забивает на все по полной. Знает, зараза, что ему светлое будущее на берегу и так обеспечено. Я только одного  не пойму, зачем он при таком раскладе  в море пошел...
         Хотя у нас есть здесь кадры и покруче, которые вообще непонятно каким образом на «Джэстере» оказались! И причем, наши родные, русские.  Это я тебе хочу рассказать о своем напарнике, Семене Коробейникове.
       Помнишь, у нас в училище  такой сумасшедший худощавый паренек на радиста учился, мы его еще Крэзи Батарейка прозвали? Так вот, мне примерно с таким же больным на всю голову матросом, каждый день вместе работать приходиться! Только у Вити Батарейки, крыша поехала от излишней тяги к радиодеталям, а у нашего Семена, от любви к религии. Представляешь - он Богов коллекционирует! Я когда с ним один на один остаюсь, и весь этот его магическо-религиозный бред слушаю, мне кажется, (Вован я тебя умоляю только не ржи как лошадь),  что я этого Семена сам себе выдумал, и его вообще не только на судне, но и в природе не существует! Типа у меня раздвоение личности, и все такое... Ну, ты помнишь,  как у Паланика в «Бойцовском клубе»? Только там главному герою  Тайлер Дерден всю дорогу мерещился, а мне Семен Коробейников.
        А что? Все-таки третий месяц рейса пошел, по любому крыша должна как-то съезжать. Ты ведь в море ходил, сам знаешь.
        Да не бойся, Вован! Шучу я так... шучу! JJJ
        Просто настолько этот Семен нереальный, что я до сих пор поверить не могу, что такие люди бывают! Да еще ухитряются каким-то образом пройти медицинскую комиссию и попасть в море.
         Я тебе специально для этого, фото высылаю, где мы с ним вместе в моей каюте запечатлены. Чтобы  ты не сомневался что у меня с головой все в порядке.
         Ну все, старик, пожалуй пора закругляться, а то завтра с утра не встану.
         Буду ждать, твоего ответного письма, только пиши сразу, не откладывай. Я тебя знаю...
        Удачи на новом месте и не забывай про старых друзей!

        P.s. Вован, please, привези мне из Индии, магнитов на холодильник, а я тебе из Голландии тоже каких-нибудь сувениров прихвачу.J

***

         После того как Матвей поставил последний смайлик и перечитал все написанное, он пребывал в некотором шоке – не ужели  все это только что написал он?  Все-таки два месяца проведенные в море не прошли даром и  наложили своеобразный отпечаток на его мировосприятие. Но само письмо в целом ему очень понравилось. Субботин решил, что и дальше будет продолжать писать Малому в том же духе.

Глава 7

В ПОИСКАХ ЦВЕТУЩЕГО ДЖАРАСА

        Ответное письмо от  Вовчика,  Матвей получил на удивление быстро. По счастливой случайности (а может потому, что кто-то из их экипажа очень-очень сильно этого хотел) в машинном отделении «Джэстера»  серьезно сломалась какая-то хрень и в связи с этим они простояли в голландском порту  Дордрэхд  почти трое суток.  И  все эти дни,  по вечерам, у Матвея имелась реальная возможность выйти в город и соответственно в интернет. Так что между тем как он отправил свое неординарное  послание Вовану и получил от него еще более оригинальный ответ, прошло очень мало времени.
        Малой не разочаровал Матвея, письмо друга очень ему понравилось и являлось как бы продолжением заданной им темы...

         Данный текст, переведенный с санскрита, был обнаружен на почтовом ящике малоизвестного в наше время глянцевого журнала, купленного недавно на интернет-аукционе и выставленного на распродажу. Текст, так бы и остался незамеченным, если бы не любопытство сотрудника трейдерской компании Барри Фортса, увлеченного изучением почтовых ящиков, использовавшихся для переписки и пересылки файлов в начале прошлого века.
         Среди массы угроз, жалоб, просьб и предложений, внимание сотрудника привлекла переписка редактора MIXAM с одной  особой из Южной Вирджинии, некой  Джессикой Эн.  Девушка не скрывала, что занимается проституцией и нуждается в деньгах на лечение неизвестной в наше время венерической болезни. Сам факт того, что редактор преуспевающего в те дни журнала, самостоятельно осуществлял переписку со столь пикантным адресатом, не мог ускользнуть от глаз человека, посвятившего довольно длительное время изучению особенностей relationship прошлого столетия. Кроме того, в переписке фигурировали довольно крупные суммы, что еще больше заинтриговало Барри Фортса.
       Джессика Эн утверждала, что получила в наследство от жившей в прошлом веке в России прабабушки, переписку известных русских копирайтеров, но отказывалась называть их имена, боясь широкой огласки подобной сделки, следствием чего была бы неизбежная уплата налога на продажу культурных ценностей. Данный же текст был представлен в качестве доказательства наличия полной переписки, а также на предмет исследования аутентичности оригинала и перевода.
        Переписка внезапно прервалась в тот самый момент, когда стороны пришли к предварительному соглашению и приступили к обсуждению технической стороны осуществления сделки. Сопоставив дату окончания переписки и новостные ленты того периода, Барри Фортсу удалось выяснить, что именно в тот день, когда Джессика Эн отправила свое последнее письмо, ее обнаружили мертвой на заднем дворе третьесортного и богом забытого  бара «SALIMA». Причину смерти выяснить не удалось – Джессика была абсолютно здорова. Она лежала лицом вверх на каменных ступеньках служебного входа, на ее губах застыла улыбка,  а красивые голубые глаза, которые так привлекали ее многочисленных клиентов, были раскрыты и направлены в синее утреннее небо.
       Судьбу же редактора MIXAM до конца выяснить не удалось. На следующий день, после смерти Джессики, деятельностью журнала  заинтересовались спецслужбы и редактора затаскали по допросам, на что он жаловался в еженедельных рапортах к владельцам паблишинговой компании.
         Так что, данное письмо, отправленное Джессикой Эн буквально за считанные часы до смерти, являлось  последним, из которого можно было что-либо узнать о судьбе вышеупомянутых героев и  собственно самого текста, являвшегося предметом переговоров.
        Опубликовывать весь текст, по понятным причинам,  не в наших интересах, поэтому предоставляем вашему вниманию небольшой его отрывок...  

Уважаемый Матвей Сергеевич!
        Сидя под бескрайним индийским небом, словно чашей полной звезд, читал я ваше письмо. Сразу хочу вас «обрадовать» - на присланных вами фотографиях, кроме так хорошо знакомой  вашей сутулой фигуры, больше никого и ничего мне разглядеть не удалось. Начинаю всерьез беспокоиться за ваше душевное состояние. Не пора ли вам завязывать с морями и отправляться на длительный отдых в родные пенаты?
        Но впрочем, это ваше личное дело, и я не буду доставать вас своими советами. Мне гораздо приятнее будет поведывать вам  о своей новой жизни.
        История моего путешествия пока еще мала, словно разум смертного человека, но несколько ее главных моментов я все же хочу осветить вам в ответном письме.
        Кто-то свыше, своей могущественной рукой держал меня в нашем уютном сером городишке почти два года, ожидая пока чакры мои раскроются достаточно широко, чтобы, увидев Прародину человечества, я смог запечатлеть увиденное и не уподобившись остальным смертным постичь хотя бы малую часть бескрайне мудрости этих мест.
         Комфортный «BOEING» оторвал меня от земли и под неизвестную мне до этого момента мелодию про девушку попавшуюся «…в сети», я  направился в безумный город москва (здесь и далее с маленькой буквы, как город, лишенный права именоваться населенным пунктом ввиду полного хаоса, происходящего внутри МКАД и в близлежащих территориях). Получив необходимые наставления и билеты на Бомбейский рейс, я провел ночь в отеле с гостеприимным названием «ШАХТЕР». Проснувшись утром в добром расположении духа, я выполнил паломнические обязанности, посетив красную площадь, улицу тверская и московский метрополитен. В финале этих бесцельных передвижений, я  оказался в баре аэропорта Шереметьево-2, аэропорта, где решаются судьбы и перекрещиваются линии жизни. Отсюда улетали евреи и диссиденты, утекали мозги и деньги, убегали бандиты и выезжали на зарубежную панель ничего не подозревающие провинциальные красотки. Вместе с Андреем  (старпомом с далекого острова Сахалин (а как известно все самые пикантные истории случаются именно со старпомами), мы осилили по кружке пива по 10 баксов за кружку, ох.ели от московских понтов и вылетели аэрофлотовским рейсом в город Бомбей. Оказавшись в хвосте самолета, где было много свободных мест, мы, по совету стюардессы застолбили себе по четыре сидения, пока это не сделали «..indan people» и провели полет преимущественно в горизонтальном положении. Мои попутчики, скупив всю имевшуюся на борту водку, часть ее успели выпить. Время в пути проходило весело и незаметно. Я же лежал накрывшись клетчатым аэрофлотовским пледом и успел дважды прослушать аудиоверсию нетленного произведения «Приключения Тома Соера и Геккльберри Финна», которое транслировалось по внутренней сети. По истечению положенного срока, шасси коснулись ВПП, иллюминаторы запотели и мы очутились на родине Раджива Ганди. Встретивший нас с традиционным местным опозданием агент, загрузил нас в микроавтобус и повез на вокзал, но поскольку «уставшие» мои попутчики потребовали пива, мы поехали за пивом. Агент терпеливо, но безуспешно пытался объяснить, что пиво продается только днем, на что старпом теряя терпение гнул свою линию начиная каждую фразу словами «MY DEAR FRIEND…». Объездив все бомбейские трущобы, мы нашли несколько бутылок пива и отправились на вокзал. Нам предстояло шесть часов пути по локальной железной дороге. Агент клялся что поезд вери гуд …мы верили. Вери гуд поезд оказался плацкартой, которая в отличие от российской, имела не два мягких и один жесткий ярус, а три мягких яруса и вагон не пустовал. Посмотреть на нас бегал весь поезд, но усталость взяла свое и мы заснули. Проснувшись, я выглянул в окно – напротив нас стоял поезд «нат вери гуд» - коробка без стекол успешно заменяемых решетками, битком наполненная людьми. Впоследствии я узнал, что здесь таких большинство и русские прозвали их «скотовозками». Агент видимо  поставил в известность наших попутчиков, что нас надо заранее предупредить о приближении той станции на которой нам предстояло сойти, поскольку  не теребил нас только ленивый. Старпом в голос посылал всех на х.., туземцы кивали головами и улыбались. Доброжелательность местного населения отдельная тема, с непривычки это удивляет и настораживает.
         Итак, мы прибыли в город Баруч. Нас встретил доктор, объяснил местные санитарные особенности, что напомнило мне уроки начальной военной подготовки. Мы сели в джип и поехали по узким улочкам города, похожими на декорации к съемкам фильма про Индиану Джонс. На проезжей части творился хаос. Как оказалось правил дорожного движения здесь практически нет, знаки отсутствуют, возможно движение по встречной полосе, светофоры и пешеходные переходы не существуют. Но все это не только не мешает безумному потоку двигаться, но и добавляет некоторое разнообразие в рутинное течение людей и машин. Пользование сигналом заменяет любые регулирующие нормы – сигналят все, громко и безудержно. Венчает все это безумие полная невозмутимость участников движения – такая же иррациональная, как и само движение.
         В первый же вечер, освобожденные от каких либо обязанностей и отправленные отдыхать после долгой дороги, мы отправились осматривать окрестности. Оказалось, что живем мы на окраине города и дорога, виляющая мимо наших бунгало, уходит в поля, цепляя на своем пути пыльные придорожные деревни. Кроме того, вдоль дороги, прямо на обочине расположились стихийные поселения – живущие здесь довольствуются навесом из пластиковых мешков, которые держатся на воткнутых в землю палках.
          Стемнело и мы были вынуждены прекратить наши изыскания, однако так, и не нашли, что искали. Позже нам объяснили, что здесь это не растет – слишком жарко. Кроме того, оказалось, что мы очутились в штате с самыми строгими законам и, что еще более печально, с не менее строгими нравами. Довольно большая часть жителей мусульмане и, многократно усиленный динамиками голос муллы, призывал нас к вечерней молитве.

                                                       29 сентября 2007   Индия, штат Гуджарат, Баруч.

         P.S. Матвеич, не парься, я пошутил! Твой Семен на фото существует!!! J. И мне даже его лицо знакомым показалось... Тебе он самому никого не напоминает?  Пиши, жду ответа.

Глава 8

ОСОБЕННОСТИ МОРСКОГО ПЕРЕВОДА

            Свое ответное письмо Малому, Матвей сел писать в тот же день. Ему так понравилась фантастическо-детективная тема про Джессику Эн, что он за какие-то пару часов накидал ее продолжение.

  ***

       - Джесс, твою мать! Ты хоть понимаешь, что ты натворила!!! – Григорий схватил обезумевшую от страха Эн за ворот ужасно дорогого, эксклюзивного манто и, не обращая внимания на немногочисленных посетителей «Салимы» потащил  ее к выходу.  Сшитое самим AntiGucciиз кусочков псевдопластика с алмазным напылением, манто  мгновенно  затрещало по швам, а  стройные, причем от рождения, а не после коррекции восхитительные женские ножки, оторвались от пола и беспомощно заболтались в воздухе, потеряв  опору. Эн завопила как сумасшедшая и предприняла отчаянную попытку  зацепиться руками за попавшийся на их пути пустующий столик, но Григорий, с легкостью сломил ее сопротивление и во избежание  дальнейших осложнений,  уже волоком потащил  упирающееся  тело Джессики на выход.
      От сильного трения о  неотефлоновое покрытие пола, из-под платиновых каблучков Эн,  в разные стороны брызнули -  снопы холодных голубых искр  и раздался омерзительный скрежет. Он  был таким громким и невыносимым, что полностью заглушил ее мольбы о помощи. Слезы отчаяния ручьями потекли по лицу Джессики, размазывая баснословно дорогую на этой планете натуральную карбоновую тушь и опровергая миф о несмываемости косметики фирмы «Beautiful Anigilation».  Но, это,  пожалуй, было, не самое страшное из того, что могло с ней случиться.
       Воротник ее ультрамодного манто, за который мертвой хваткой уцепился Григорий, имел встроенную функцию саморегулировки и жесткой фиксации.  Псевдопластик - под натиском его мазолистой пятерни, с каждой секундой все сильнее и сильнее впивался в ее  белоснежную тонкую шею, затягиваясь смертельной полоской и причиняя Джесс невыносимые страдания...
        – П-о-м-о-г-и-т-е..... - прохрипела она из последних сил, когда до входных дверей оставались считанные сантиметры,  и сломанной куклой бездыханно повисла  на правой руке Григория.
        Ей бы наверняка помогли – как ни помочь такой красотке - если бы дело происходило не в «Салиме», а скажем хотя бы в «Индиго» или на худой конец в «Мечте Одинокого Туриста». Но в «Салиме»..... В баре, куда боялись заходить даже стигмамутанты и в конец заглюченные биороботы.....  Здесь бедной Джессике ждать помощи было не от кого.
        – Да ты никак подохнуть собралась раньше времени? – удивленно уставился на неожиданно переставшую брыкаться  и обмякшую проститутку -  Григорий.  – Ты у меня так легко не отделаешься!!!
        Он разжал свои пальцы, и тело Джессики кулем упало к его ногам. Голова ее при ударе о неотефлон издала глухой звук и  тут же  отпружинила. Этот эффект скачущего мяча сильно рассмешил  грозу русской мафии. Он еще раз ухватил ее за воротник, приподнял,  и резко отпустил.  Оп-ля!!! -  белокурые кудряшки Эн снова смешно подлетели вверх...
       Объяснялась эта излишняя прыгучесть джессикиной головы довольно просто:  в отличие от косметики - лак для волос, которым пользовалась она, был не - дешевым контрафактным, а самым что ни на есть настоящим лицензионным,  привезенным с земли – водотепломорозоотторгающим лаком. Одного опыления было достаточно, чтобы прическа в течение целого года удерживала свой постоянный объем и форму. Стоило это удовольствие  конечно целое состояние, но для Джессики Эн, бывшей мисс Южная Вирджиния, а ныне самой дорогой из всех местных проституток, слово expensive, когда речь заходила о красоте, не существовало. 
       - Лучше бы ты так в постели, головой, работала! – Григорий склонился над Джессикой и  принялся сыпать угрозами в ее адрес:
         – Мисс шлюха! Я ведь тебя предупреждал! Надумаешь меня кинуть, тебе конец! Причем не просто конец, а полный м-е-ж-г-а-л-а-к-т-и-ч-е-с-к-и-й     к-о-н-е-ц!!!
        Он схватил ее за волосы и притянул  поближе к себе.
         -  Чего молчишь? Накупила шмоток дорогих, а теперь от них же и подыхаешь...  – видя, что лицо Джессики уже начало синеть, Григорий опасаясь, что она и вправду загнется раньше времени,  без особого труда раздвинул в стороны удушающие концы воротника псевдопластикового манто, а затем, скрестив свои ладони  на ее  пышной  груди, что есть силы, надавил несколько раз. 
        Джесс  захрипев, стала жадно глотать ртом, спертый, перенасыщенный никотизином, воздух.
       - Очухалась?! Вот и славно! Пойдем-ка, дорогая на улицу, продолжим беседу...
        Схватив еще до конца не пришедшую в себя проститутку за плечи, он одним рывком поднял ее с пола и поставил на ноги. Самостоятельно стоять она  не могла и мучитель, притянув Эн к себе, крепко обнял ее за талию.  Затем ударом ноги распахнул входную дверь, и они  так и вышли вдвоем на улицу - обнявшись, словно двое влюбленных.
        На самом деле это  было не так уж и далеко от истины. Еще каких-то полтора года назад, красавица Джессика Баркинсон Эн младшая, была безумно в люблена в этого  монстра и ласково называла его - Гришенька.
       - Ну что шлюха? Прогуляемся? – не утруждая себя в выборе выражений, прорычал ей на ухо «Гришенька» и  потащил  Джесс неизвестно куда за собой.
       Обогнув, совершенно невзрачное и какое-то абсолютно бесформенное, здание «Салимы» они  очутились на ее заднем дворе.
       Усадив еле живую Эн на один из валяющихся здесь в изобилии, пустых пятидесяти кубовых вакуумных контейнеров из-под «Светлого Марсианского», Григорий, не теряя времени даром, задал ей самый интересующий его вопрос:
        - ГДЕ РУКОПИСЬ ДЖЕСС?
       «Говорила мне mymother – ни когда не связывайся с русскими!» - эта была первая мысль,  которая пришла Эн в ее, раскалывающуюся на кусочки от боли,  голову. Второй «гениальной» мыслью было – «Если я сию же минуту не расскажу ему всю правду, мне действительно - конец!  Полный.....  Межгалактический..... Конец!!!».
       В серьезности намерений «Гришеньки» она ни капли не сомневалась. Ведь речь шла о рукописи, стоимость которой на черном рынке антиквариата уже давно перевалила за лимон лимонов. Кто угодно  с радостью пришил бы ее за такие деньги.
        - Григорий...... Я еще вчера..... хотела тебе..... все рассказать..... но тебя как назло..... не было в городе...... Рукопись.... у меня..... украли!  Но я.... знаю точно.... кто это.... сделал.
       Джессика произнесла это дрожащим от волнения голосом и закрыла лицо руками  в ожидании удара.
       Как ни странно, удара не последовало. По всей видимости, Григорию было что-то уже известно о том, что произошло с Эн вчера вечером и печальная новость о похищении рукописи не стало для него такой уж полной неожиданностью.
         - Рассказывай все по порядку! И  моли Бога о том, чтобы я тебе поверил...
       «Гришенька» присел на валявшийся рядом пустой контейнер и уставился  на нее своими холодными, как криогеновые горы Центуриона,  глазами.

***

       Неч не спешил с выполнением своих прямых обязанностей уборщика. Сегодня хозяин решил пораньше свалить домой, и он остался в «Салиме» один одинешенек. Подождав пока за последним из клиентов захлопнется дверь, он закрыл ее на ключ, отзвонился Герцогу, сообщив, что все в порядке и  налив себе до краев литровый бокал «Черной дыры №3» направился к «мультимедийному центру», чтобы врубить видеограмму своих любимых «Drugs& Gravitation». Со слов бармена, народу сегодня было совсем не много и значит мусора соответственно тоже. Поэтому спешить ему было абсолютно не куда. С бокалом «Черной дыры» в руке, приплясывая под суперзажигательное дрэгги  «Drugs& Gravitation», он стал фланировать от столика к столику, собирая стоящие на их полированных поверхностях никотизиновые утилизаторы и имитаторы цветотростника.
        Под одним из таких, до отказа наполненным окурками никотизиновым утилизатором, спустя двадцать минуты после начала уборки, он и обнаружил сложенный вчетверо старый кусок целлюлозоволокна, именуемый в древности – бумагой.  Аккуратно, боясь, что листок вот-вот рассыплется, он развернул его и положил прямо перед собой на стол. А чтобы бумага лучше разгладилась, смышленый парнишка решил придавить ее  стоящим, на этом же столе имитатором  цветотростника.
        Какого же было велико удивление Неча, когда, подняв мраморную подставку имитатора, он обнаружил под ней еще одну находку - прямоугольник идентификатора личности изготовленный на имя Антуана Имануиловича  Зельцмана.  Прочтя светящуюся ярким неоном  фамилию, он тут же сделал для себя соответствующий вывод  –  МАРСИАНИН!
        Неч редко когда ошибался в таких вопросах, но в этот раз он, кажется лохонулся... Ниже, в графе «место жительства», стоял адрес – Юная Вирджиния, Малая Москва,  ул. косм. Павлова, дом 5.
        Ему показалось очень странным, что  с такой конкретной «марсианской» фамилией, Антуан Имануилович, имеет несчастье проживать на их богом забытой планете... Но долго грузиться по этому поводу Неч не стал. Покрутив в руках еще пару минут, найденный  идентификатор личности, он протер его с обеих сторон чуть влажной антипылевой губкой, стирая свои отпечатки пальцев, и положил назад на стол, прижав все тем же имитатором  цветотростника на мраморной подставке. Правило номер один для обслуживающего персонала работающего в  «Салиме» гласило: «Ничего не вижу! Ничего не слышу!  Ничего, никому, не скажу!!!». Даже сам Герцог никогда не позволял себе нарушить его. Потому как был не каким-нибудь навороченным биороботом, а самым простым смертным. И ему,  как и большинству вирджиниан, хотелось по возможности спокойней прожить до конца  отмеренные Галактическим Президиумом, полные  двести пятьдесят пять земных лет.
        Вернув карточку Зельцмана на место, Неч устремил свой взор на старинный клочок  целлюлозоволокна. Его он тоже решил положить обратно, но сначала ему не терпелось прочитать, что  же все-таки там написано? Придвинув поближе к столу стоявший рядом один из четырех стульев, Неч устроился поудобнее и, понизив с помощью пульта ДУ громкость на «центре мультимедиа», углубился в чтение.
        Чем дальше он продвигался, с трудом разбирая далекий от каллиграфического почерк автора данного опуса, тем отчетливей становилось ему понятно, с чем он имеет дело. Какой раритетнейший кусок старинной рукописи - попался ему в руки!
         Дочитав до конца, он был уже на сто процентов уверен в том, что этот листок не отдаст ни кому, даже под дулом бластера.
       Несмотря на то, что Неч  работал уборщиком в одном из самых отстойнейших на всей Юной Вирджинии баров, его интеллектуальные способности были далеко незаурядными. Он со школьной скамьи серьезно увлекался древней историей и литературой ХХI века.  И сейчас для него не составило большого труда определить автора прочитанного только что фрагмента, и прикинуть, сколько можно получить маленьких зеленых квадратиков, если этот листок окажется подлинником! У него захватило дух, от представленной им суммы.
       Неч решил  еще раз, но уже гораздо внимательней перечитать лежащий перед ним отрывок из письма, дабы рассеять последние сомнения, связанные с идентификацией его автора. Бесценный текст был датирован  и имел заголовок, но не имел окончания...

                                                            8 октября 2007 года
                                                                        
Уважаемый Владимир Николаевич!

         Получив  ваше письмо из городка с красивым названием Баруч, не  медля ни секунды, я принялся сочинять вам ответ. Для этого мне пришлось отказаться от запланированной на вечер тренировки в «форпике» (я видите ли обеспокоен  образовавшимися гигантскими жировыми складками на моем животе), а так же от ночного просмотра пяти заключительных серий горячо любимого мной сериала «Остаться в живых» (предыдущие 19  я просмотрел на одном дыхании). Вот как сильно заинтересовало меня ваше письмо! Я всегда знал, что стоит вам только начать писать и вас уже будет не остановить! Вспоминаю ваше давнишнее предложение по поводу возможного совместного написания романа, на подобие хорошо известных писательских пар -  Ильфа и Петрова,  Братьев Стругацких... Литература знает множество тому удачных примеров. И если это ваше, лет этак пять назад сделанное мне предложение, все еще в силе, я с радостью отвечу на него своим согласием. Считаю эту затею весьма и весьма интересной и перспективной (один хрен мне в море делать не хрен). Думаю что потомки, спустя годы и столетия, после того как мы с вами,  к сожалению уже канем в небытие, смогут по достоинству оценить красоту нашего слога и неординарность мышления!
         Предлагаю вам хорошенько подумать на эту тему но, зная  о вашей чрезмерной занятости и  не склонности к требующим огромного терпения и усидчивости занятиям,  не буду торопить  с ответом. Я думаю лет так двадцать - тридцать в запасе у нас еще есть.
         А пока я ожидаю вашего решения, и  в связи с тем, что вот уже который контракт подряд, мне приходиться работать в смешанном экипаже (в данный момент это русские и немцы), я всерьез подумываю взяться за издание собственного универсального морского словаря. Давать ему какое-то конкретное определение: русско-немецкий, русско-английский или упаси бог,  русско-польский, не вижу никакого смысла. Приоритет на всех торговых судах, конечно же, отдан международному английскому, но это где-то процентов 70 слов и фраз, остальные же 30 процентов это такая адская смесь, что как говорят у нас с вами на родине «без бутылки не разберешь».
          К примеру, на нашем «Джэстере», который бороздит морские просторы  под немецким флагом, и экипаж которого как я уже говорил, составляют в основном немцы и русские, принято здороваться – «Чеш!». Что по-польски означает – «Привет!».  Эта традиция появилась с тех пор, как  наше судно побывало на ремонте в Польском порту Щецин. Немцы были в таком  восторге от местных проституток (особенно от их  дешевизны) что вот уже который месяц, как не могут их забыть. «Чеш!» – говорит мне кадет Дэвис каждое утро, «Чеш!» – отвечаю я  ему.
       «Джамбо аббари?»  - спрашивает, завидев меня, старший механик Клаус, «Бао!» -  кричу я ему в ответ. Но это  уже не польский, это  язык суахили. Дословный перевод: «Как дела?»  -  «Супер!». Дело в том, что  наш стармех, будучи еще совсем молодым, провел очень много времени в Южной Африке, а именно в Гане и пользовался там бешеной популярностью у женщин легкого поведения. С тех пор пара-тройка самых обыденных фраз на языке суахили всегда присутствует в его разговорной речи. И потихоньку он всех нас на него тоже подсаживает.
        Частенько в нашем судовом лексиконе слышаться хорошо известные каждому моряку, но неизвестно откуда пришедшие слова:
                 Чоп-Чоп       - есть что-либо, когда-либо, или где-либо
                 Цап-царап    - украсть, взять, позаимствовать
                Финитский – капутский  -  окончание всего чего угодно
         В результате их употребления появляются такие смешные предложения:
 «Can I цап-царап your cigarette because my cigarette is финитский – капутский ».
         Еще у нас принято говорить миксами:
  «Sorry, бляд»,  «Оf course ёбт», «Карусель inside your hеad».
        А вершиной судового языкового безумия считается обращение: 
  «YOU НИХТ АРБАЙТЕН!  ONLY КУКМА КУКМА MOVIES, ШПИЛИН IN КОМПЬЮТЕР,  ЧОП ЧОП  LIKE A HELL, ШЛЯФЭН AND ШПИЛИН WITH BANANA». «Ты никогда не работаешь! Только смотришь кино, играешь в компьютер, жрешь как черт, спишь и занимаешься любовью с самим собой!». Обычно так  с  кадетами, наш старпом разговаривает.
         В начале контракта такая манера общения тебя шокирует (на кой черт спрашивается я отдавал бабки за курсы английского  и зубрил эти дурацкие времена и неправильные глаголы?) но, спустя два – три – четыре месяца ты начинаешь замечать за собой, что сам уже не только говоришь, а даже думаешь такими вот  уму непостижимыми фразами!
        Можно только представить себе, как до неузнаваемости видоизмениться  речь, если наш экипаж выкинуть на необитаемый остров и подобрать лет так через пять!!!  А если нам для придания остроты языкового эксперимента добавить еще по парочке хохлов, японцев, арабов или  шведов?! Вот это «песня» получиться! Надо будет развить эту тему и накидать небольшой юмористический рассказик.
        Еще, самую малость  о немцах.... 
        Я взял на себя смелость применить слово русификация не в отношении электротехники, например, мобильного телефона, а в отношении людей. С уверенностью могу заявить – наши судовые немцы, полностью и бесповоротно - русифицировались!
       Стояли мы  у стенки  в Varberge (Швеция). Можно сказать единствееный нормальный заход за два месяца. Погода супер, город и пляж в двух шагах от порта, да еще маячила реальная перспективка вечером в гольф рубануться (есть там неподалеку площадка прикольная и недорого всего 3 евро в час вместе с клюшками и всей остальной фигней). На удивление быстро, за каких-то пятнадцать минут все желающие уже стояли на пирсе.  Немцы, «как парни» -  в цветастых рубахах с коротким рукавом, шортах, сандалиях и солнцезащитных очках. На плечах рюкзаки, в рюкзаках крем для загара, полотенца и сменный комплект нижнего белья. Мы с Семеном налегке. А да чуть не забыл, взяли еще с собой новенький волейбольный мяч. Выходим, идем через город, к пляжу. Немцы предлагают, тормознуться у первого попавшегося  по дороге бара и выпить по кружке холодного шведского пива (5 евро за кружку, цены сумасшедшие, хотя если судить по твоему письму, то это в два раза дешевле чем в москве в аэропорту (теперь и отныне только так, с маленькой буквы). Заметь, это НЕМЦЫ первые предложили, перед тем как идти на пляж, зайти в бар (буквально на десять минут) и выпить по кружечке пива (по одной, не больше).
        Ну а дальше, я так думою ты уже догадался, как разворачивались события. Никакого пляжа, а уж тем более гольфа (fucking stupid game! если послушать Дэвиса) мы в этот день конечно уже не увидели. В этом баре наше путешествие и закончилось. Немцы, правда, время от времени бегали на судно и догонялись водкой. А мы с Семеном (он, кстати, совсем не пьет), сидели в баре и сторожили их рюкзаки с кремом от загара, сожалея о том, что не пошли с ним на пляж вдвоем.  А еще говорят, «что русскому хорошо, то немцу смерть!».     
       Позволю себе ненадолго отклониться от заданной темы.
       Забегал Спартак, он только что разговаривал по телефону со своей «двушкой» из Питера. Она ему стихи про любовь читала, собственного сочинения. Посвященные, конечно же, ему любимому (ох уж мне этот Спартак, умеет женщинам голову задурить!). Он, правда, из них всего одну строчку запомнил: «Чего-то там такое про камин.....»  И сейчас упрашивал меня, чтобы я ему помог ответную смс-ку в стихах сочинить. Я конечно согласился, грех отказывать второму штурману, может, сам когда-нибудь  им стану. («Евангелие от Матвея. Псалом 64. «И да сгинет на швартовых операциях отказавший второму штурману в помощи, и да будет вечной вахта его у трапа...»).  Короче, выдал я ему экспромтом четверостишие:

                                             В камине теплиться огонь,
                                             Ты тянешься к моей ладони...
                                             Но рыбу ты мою не тронь,
                                             Забудь про пиво на балконе!
                
        Вот такая, Вован,  полнейшая деградация! А человек ведь просил сочинить меня что-нибудь светлое и возвышенное! Для любимой девушки, или как он ее ласково называет, для «душечки – двушечки». Представляешь, что море со мной делает! Если такими темпами и дальше деградировать, то я скоро - губы и фальштрубы - рифмовать начну!
         Все это конечно смешно, если бы на самом деле  не было так грустно.  Мне ведь до конца рейса по любому нужно что-нибудь очень красивое написать для  Ирэн. Ты не представляешь Малой, какая это замечательная девушка! Она мне каждый день смс-ки шлет - утром в обед и вечером. А ведь мы с ней только по работе в «Косметик» общались и ничего больше. Малой как ты думаешь, не ужели в такого распи.дяя как я, может влюбиться такая девушка как Ирэн?
        Блин, на самом интересном месте, опять Спартак приперся. Ему срочно еще один стих о любви нужен, только теперь уже для «кошечки-трешечки».
       Вот что я за человек? Совсем не умею людям отказывать!
       В общем, Малой не обижайся, но письмо прерывается по техническим причинам. Я тебе потом еще напишу...

***

         Джессика сидела одна на ступеньках заднего двора «Салимы» и пыталось придать своей растрепанной внешности более ни менее приличный  вид. «Скотина! Подонок! Лунатик херов!» - крыла она Григория самыми страшными ругательствами, какие  только были ей  известны.
        Насчет лунатика она, конечно, сильно погорячилось, с сексуальной ориентацией у грозы русской мафии был полный порядок, но для нее это сейчас не имело никакого значения. Уж больно она не любила этих извращенцев с луны и  слово «лунатик» лично для Эн всегда означало высшую степень оскорбления мужчины.
        «Чтоб тебе всю жизнь гнить на вольфрамовых рудниках Гардонеллы! Да  я лучше под марсианина лягу, чем с русским бандитом еще хоть раз свяжусь!» - проклинала она себя, за свою, допущенную по отношению к «Гришеньке», слабость.
        «Джентльмен, твою мать! Платок оставил, а денег за разорванное манто оставить - не догадался!  Бросил здесь одну, как собаку!» - разглядывая себя в зеркальце косметички и вытирая подаренным носовым  платком потекшую карбоновую тушь и слезы,  не переставала она, поносить Григория, самыми последними словами.
        «Реально, лучше уж с марсианином.....»  -  хотела, было Эн, произнести еще что-то гадкое в «Гришенькин» адрес, но закончить свою фразу до конца так и не успела. Косметичка выпала из ее рук, и она замертво рухнула на каменные ступеньки примыкающей к  служебному входу «Салимы», лестницы.
        Пары «деабинозола», которыми был пропитан подаренный  Григорием платок, сделали свое подлое дело. Смерть наступила мгновенно и была легкой и безболезненной.
       Лицо ее, даже после смерти поражающее своей неземной красотой, выражало недоумение, а огромные голубые глаза, которые так притягивали к себе многочисленных богатых  клиентов, были широко раскрыты и в них как в зеркале отражались, плывущие по бескрайнему небу  Юной Вирджинии,  гигантские изумрудные облака...

Глава 9

МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ РАЗ...

24 октября. Три месяца с начала контракта.

- Fucking weather!
         Эрик встал с дивана и, опираясь  рукой о переборку, вышел из  салона для отдыха экипажа, или как его здесь все называли - «хобби рум».
         - Really fucking! - Не смог с ним не согласился Матвей.
          Погода и вправду была, хуже некуда.
          Встречный ураганный ветер, поднимая  громадные волны, с такой силой разбивал их о носовую часть - бедного «Джэстера», что  создавалось реальное впечатление, будто судно  наткнулось на стену. После таких ударов, бак полностью погружался под воду, а облако водяной пыли долетало почти до самого верхнего мостика. При этом все судно сотрясалось, как больной  в эпилептическом  припадке и грозило с минуты на минуту развалиться на составляющие подобно конструктору «Lego». Шторм не прекращался вот уже вторые сутки, и на ближайшие двенадцать часов по прогнозам синоптиков,  в Северном море  улучшений не предвиделось.
         Все это, очень сильно огорчало, Матвея.
         При нормальном раскладе, в это самое время они уже давно должны были стоять у стенки в Дордрехте. В чудесном голландском городке, где, как и положено любому портовому городу, имелась своя «Seamens mission». Такой узко специализированный  клуб для отдыха моряков. Там, в независимости от национальности, любой  из них,  мог без проблем найти себе занятие по душе и снять, накопившуюся за долгое время странствий по морям и океанам,  усталость. 
        Здесь можно было выпить хорошего и относительно дешевого разливного голландского пива.  Можно было оккупировать телефонную кабинку и обзвонить всех  оставшихся дома родных и знакомых. Можно было повисеть в интернете, поиграть в бильярд, теннис, настольный футбол или побренчать на гитаре. В конце концов,  можно было просто посидеть в тишине  в местной многонациональной библиотеке. Ну а если накопившаяся за время морских странствий усталость была уж совсем непосильно велика, в местном баре, специально на этот случай, помимо разливного пива, имелись напитки  покрепче.
        Оказываясь в «Seamens mission», Матвей  всегда старался, как можно насыщенней  использовать отведенное ему для отдыха время и охватить  все возможные варианты досуга. Первым делом он, конечно, звонил домой в Счастьегорск. Сначала родителям, потом Ирэн и Малому. Затем садился за комп и основательно рыскал по сети. А уже  под закрытие, чтобы по возвращению на «Джэстер» лучше спалось, успевал выпить  три – четыре кружки пива, рубануться с кадетами в теннис и поиграть на гитаре.
        Но в этот раз  Субботин планировал начать свою культурную программу посещения «Seamens mission», непременно  с  интернета. Ему не терпелось поскорее отправить Малому свое новое фантастическое письмо. Уже прошло три недели с того момента как он его написал, а оно до сих пор хранилось у него на флэшке. И, кажется, срок его отправки снова отодвигался еще на неделю.
        Теперь, из-за задержки вызванной штормом, их «Джэстер»,  вместо запланированного субботнего вечера, зайдет в Дордрехт в лучшем случае утром в понедельник. А это значит, что никакого отдыха не будет и на берег никто из экипажа  не пойдет.  Голландские вечно-веселые докеры очень быстро выгрузят их судно  и....
         «Осторожно двери закрываются, следующая станция Гент, Бельгия».
         Вот она - Real Seamens Life! Море есть море, здесь ничего нельзя  заранее загадывать. Конечно, если ты не хочешь потом, лишний раз, расстраиваться.
         А вероятность несбывшихся надежд повышается в несколько раз, если на вашем судне находиться такой старпом как Васильич.
         Видите ли, с недавних пор ему пригрезилось, что он владеет даром  ясновидца и предсказателя и каждый раз, когда их  «Джэстер» выходит из Кильского канала, у Васильича появилась дурную привычка - предсказывать погоду. И  всегда без исключения,  у него обязательно, что-нибудь, да «корячилось»...  Это могла быть – семерочка, восьмерочка, девяточка или десяточка (баллов). Но никак не меньше.
        Прогнозы эти делались для того, чтобы матросы и кадеты не расслаблялись, а крепили все необходимое палубное снаряжение на совесть. Даже если на небе не тучки, а море спокойнее озера.
         К примеру,  вчера утром их ясновидящий старпом, предсказал следующие:
        «Носом чую, десяточка железная корячится! Конечно, может, и проскочим, но лучше ну его на х..  Так что, шевелись едрён-батон, крепим все по штормовому!  »
        И  на этот раз его пессимистичные предсказания сбылись с ужасающей точностью.
        «Спасибо тебе большое Васильич! Накаркал, так накаркал!».
        Матвей был зол на Клыкова, хотя, конечно же, понимал что тот не причем. Просто по дороге из пункта «А» в пункт «Б», их «Джэстер» попал в сильный шторм, что в октябре месяце в Северном море вполне обычное дело.
       В любой другой раз Субботин ничуть не расстроился бы по этому поводу, но  вот сейчас... Сейчас  из-за этого гребаного  шторма - срывались все его планы, относительно выходных в Дордрехте!
        Ему нужно было срочно как-то отвлечь себя от этих мрачных мыслей, и именно с этой целью, он спустился в салон для отдыха экипажа. Где в течение прошедшего часа они с Эриком, просто пили чай и болтали о рок-музыке, а потом Эрик ушел к себе в каюту и Матвей остался один.
        Он открыл дверцу одного из встроенных в переборку шкафчиков, где хранилась вся их судовая «двивидитека», и коробки с дивиди дисками с грохотом посыпались на пол. Что было совсем не удивительно, при такой-то качке.  Матвей взял наугад первый попавшийся из них, затем с трудом удерживаясь на ногах, сгреб в кучу остальные, и словно ворох старых осенних листьев закинул  обратно в шкаф, быстро повернув ключик в двери на пол оборота. Крепко зажав в руке, диск-победитель, Субботин плюхнулся на диван. Спать не хотелось совершенно и  ему было  все ровно, что смотреть.
         Не успел он  включить телевизор, как в дверном проеме «хобби рум», показалась сутулая фигура сменившегося с вахты старпома.
       Вспомни Васильича и он появиться...
       -      Ты чего не спишь, Субботин? - наехал тот, прямо с порога.
       -  Да не спиться чего-то... - не вдаваясь в подробности, таким же «дружелюбным» тоном, поприветствовал его Матвей.
       -   Ну, смотри... К утру если подтихнет, на палубе делов по горло. Так что я бы на твоем месте, спать пошел.  Бери пример с кадетов - Эрик с Дэвисом, наверняка, уже восьмой сон видят. Небось, после ужина еще завалились. Что касается пожрать и поспать, это они завсегда, пожалуйста. Вот работать их – хрен  заставишь! Наберут детей на флот... Кстати, ты вчера этот детский сад проконтролировал?  Точно все закрепили???
         -    Проконтролировал. Все закреплено, по полной программе.
         -   Смотри  Субботин. Если что не так, пи.дюлей мигом у меня получите! И ты, как старший - в первую очередь!!!
        -  Васильич, да все в порядке...
        -  Что-то мне в это слабо верится. Вам же самим, ни хрена доверить нельзя! Первый класс, вторая четверть! В прошлый раз, круги спасательные - кто забыл убрать?
        Матвей сделал вид, что впервые об этом слышит, и недоуменно пожал плечами. Этот  его жест,  только еще больше распалил, начинающего закипать старпома...
        -  Опять ты Субботин,  ни х.. не знаешь!  Ну почему, только я один всегда все должен знать...! Вот кто у нас на «Джэстере» самый большой раздолбай?
       -   Дэвис....?
       -  Правильно. Дэвис!  Кто же еще! Я ему в следующий раз эти круги на голову одену!  А еще говорят немцы – супер нация! Самые аккуратные, самые пунктуальные... Пятый контракт с ними работаю, и до сих пор не перестаю удивляться. Мне только одно непонятно – кто у них там эти БМВ собирает? Машина то ведь действительно хорошая. Может для нашего судовладельца специально самых долба..ов по всей Германии разыскивают? Что ты по этому поводу думаешь?
         -  Думаю, что они  вполне нормальные ребята... Просто молодые еще. Слегка безответственные.
         -  А..... Что с тобой спорить!  Сам  - первый класс, вторая четверть!
         Васильич с ярко выраженной брезгливостью на лице, махнул рукой в  сторону Матвея.
        -   В общем, я пошел спать. Ты тут долго не засиживайся... А будешь уходить, не забудь после себя, телевизор выключить.
        Клыков однозначно дал понять, что столь «увлекательнейший» и «полезнейший»  диалог, только что состоявшийся между ними, подошел к концу. Дескать, в отличие от матросов и кадетов, которые целыми днями ничего не делают, штурмана по двадцать пять часов в сутки  пашут на мостике, а потом еще спускаются вниз, для того чтобы помочь в судовых работах на  палубе. И им хотя бы иногда, но нужно давать спать.
         Перед тем как окончательно уйти, он хозяйским взглядом внимательно окинул салон и убедился, что все закреплено на смерть. Затем, передвинул на день вперед, красный квадратик весящего над диваном календаря, и только после этого, оставил Субботина, в покое.
         Но, судя по тому, что спустя всего  минуту Матвей вновь услышал его гавкающий, прокуренный голос - сам старпом,  успокаиваться совсем не собирался.
         -    Плетемся как черепахи! Три узла в час! Хорошо хоть еще назад не сносит! Бл.дь - первый класс, вторая четверть!
        По всей видимости, Васильич тормознулся в коридоре на главной палубе у одного из иллюминаторов и вслух довольно громко разговаривал сам с собой.
       И это считалось нормальным...  И на это на  «Джэстере» уже давно никто не обращал внимания. Ну, любит человек сам с собой поговорить? Что здесь удивительного? Тем более в море. Тем более, когда их экипаж, включая кадетов, насчитывает всего одиннадцать человек.
       Матвея  заинтересовало не это. К этой особенности их старпома, он, как и другие члены экипажа уже, тоже давно привык. Субботина удивило другое...
       Как смог Васильич в такой кромешной темноте, вообще что-нибудь разглядеть, сквозь запотевшие стекла иллюминаторов?
       И как он  на глаз, в шторм, с такой точностью, будь он хоть трижды супер-пупер старпом, определил  скорость их судна...???
       Это было далеко за гранью его понимания о физических  возможностях человека.
       Что бы больше не слышать этого параноидального бреда, Субботин  вставил в дивиди-проигрыватель  подобранный с палубы еще пятнадцать минут назад диск, и с дистанционного пульта нажал на «play».  Высветившиеся на экране телевизора меню «порадовало» его своим выбором:
       «Семнадцать мгновений весны». Первые шесть серий.
         Матвей от души  рассмеялся...
         Хорошее чувство юмора, было у кого-то из русских! Привести с собой из дома, этот «сериал» про Штирлица, на судно под немецким флагом!
          Субботин  приготовился к просмотру  старого, доброго, советского  кино об одном очень умном русском разведчике  и огромном количестве тупых немецких офицеров. Он скинул тапочки, забрался на диван и, поджав под себя ноги, надежно закрепился от качки, упершись коленками  в стоящий перед ним стол.
         Переборки «Джэстера» скрипели, трещали и постанывали. На его палубе зловеще завывал ветер, а в борта, со страшной силой, не переставали  биться волны. За последние два часа шторм заметно усилился.
         В эту ночь лишь штурмбанфюрер СС Штирлиц,   и другие его, «товарищи по работе», на экране старенького «Филипса», намертво прикрученного к угловой полке в «хобби рум», чувствовали себя комфортно.
        Остальные же одиннадцать человек, находящиеся в данную минуту на «Джэстере» ощущали явный дискомфорт...
       

Глава 10

МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ ДВА...

         Кадеты Эрик, Дэвис и Тил, ну просто закипали от злости. Второй день подряд  из-за этой проклятой качки они никак не могли нормально поиграть в свою любимую игровую приставку «XBOX» и завершить начатый ими три недели назад судовой чемпионат по футболу «FIFA 2007». А ведь им оставалось  провести всего, три финальных матча! И если учесть в каком напряжении проходил весь чемпионат, можно было себе представить, как они ожидали этого финала.
         Страсти действительно кипели не шуточные. Никто за все время, не слышал такого огромного количества «шайзэ!!!», от этих спокойных и даже можно сказать невозмутимых ребят. А в один из особо взрывоопасных вечеров они даже чуть не подрались, но вовремя одумались, и решили «ограничиться», полным разгромом каюты рыжего Дэвиса.
        После этого инцидента, рыжий, не стал больше испытывать судьбу и перенес, привезенный из дома телек и игровую приставку, в каюту к толстяку Тилу. Резонно рассудив, что лучше поздно, но соблюсти, одно из неписанных правил морской жизни  - «Хочешь жить в тепле, уюте – ешь и пей в чужой каюте!».
        С тех пор полуночные выкрики «шайзэ» и «федампт» раздавались уже из другого конца шлюпочной палубы. Здесь по соседству с каютой Тила, находилась  каюта Матвея, и это фанатам футбола было только на руку. В отличие от другого русского матроса - Семена, Матвей  был более спокойным и дружелюбным. Парням теперь можно было сильно не беспокоиться по поводу шума издаваемого ими во время матчей, в  позднее время.
        Да и как можно было вообще на них обижаться?   Какая разница кто ты по национальности, ведь если ты настоящий мужчина, то ты должен понять, что такое реальный накал футбольных  страстей. Тем более что победителя чемпионата ожидал  призовой фонд в размере, целых пяти сотен, евро!
        И не было ничего удивительного, в том, что в эту штормовую ночь, которая по всем прогнозам, должна была стать решающей, в их затянувшемся футбольном марафоне, кадетам Эрику, Дэвису и Тилу - напрочь не спалось.
        Палубой выше, прямо над каютой рыжего Дэвиса, ворочался и тоже все никак не мог уснуть в своей каюте, второй помощник капитана – Котов Спартак Сергеевич. А ведь, в двенадцать ему уже нужно было заступать на вахту и времени на сон у него почти не оставалось.
        Не смотря на свое «футбольное» имя, не спалось Котову, отнюдь не из-за разгоревшихся между кадетами футбольных страстей. И даже не из-за действующей всем на нервы, качки...
        Спартак, как и Матвей Субботин,  никак не мог смириться с мыслью, что их экипаж  вот уже в который раз  «пролетает» с выходными в Дордрехте.
       Но в отличие от Матвея, его совершенно не интересовала «Seamens mission», со своей библиотекой, бильярдом  и  Интернетом. Ровно, как и  выставка китайского фарфора, открытие которой должно было состояться в эти выходные в центральной картинной галерее этого милого городка.
        У второго штурмана «Джэстера», были увлечения совсем другого «плана». Лишь стоило ему сойти на берег, его тут же, как магнитом притягивало к себе - невзрачное двух этажное здание из красного кирпича, с постоянно открытой настежь дверью и большими матерчатыми грязно-зелеными козырьками на окнах. Надпись «Coffeeshop «Miami», выполненная на фоне одиноко торчащей пальмы и раскаленного солнца, на вывеске над входом в заведение,  говорила сама за себя и не нуждалась в комментариях.
        Котов был частым гостем этой «кофейни», и охранник, стоящий на входе с целью отсечь несовершеннолетних голландцев, при виде Спартака, уже начал улыбаться ему по-свойски. Хотя Котов мог и ошибаться. Здесь вообще все друг другу постоянно улыбались. Атмосфера располагала...
       А в последнее свое посещение, ему даже посчастливилось познакомиться с молоденькой симпатичной голландкой, которая после совместно выкуренного за знакомство кальяна, поделилась с ним своим богатым «курительным» опытом и посоветовала ему обязательно попробовать «Амнезию». Мол, эта такая улетная травка,  что после нее он забудет обо всем, что курил до этого. Правда она дороже на целых пять евро за грамм, но оно того стоит!
        «Смешная девчонка! - подумал тогда Спартак. Она просто не понимает своего счастья! Знала бы она наши цены и наши законы...».
        Котов лежал в своей кровати с закрытыми  глазами вот уже третий час, но сон все не шел. Ему так  хотелось провести сегодняшний вечер в «Miami», созвониться с Элен, попробовать этой загадочной «Амнезии»... А вместо этого, всего через каких-то полчаса, его ожидала ходовая вахта на мостике.
        И ничего ведь не поделаешь. Спартаку оставалось только одно – надеяться, что их следующий заход в Дордрехт будет более удачным. Но до этого счастливого момента была еще целая неделя. А это семь - серых, одинаково убогих дней. Или сто шестьдесят восемь часов однообразия. Или десять тысяч восемьдесят минут тоски и уныния...
        Второму штурману «Джэстера» хотелось плакать, от такой безысходности.
        И ни только ему одному.
        На главной палубе, в каюте, расположенной прямо напротив камбуза,  хотелось заплакать еще одному человеку - поляку по имени Ярик. Которого все члены экипажа «Джэстера» в связи с занимаемой им должностью, на английский манер, называли - куком.
        Весь прошедший день, он  в нечеловеческих условиях не прекращавшейся ни на минуту качки, как и подобает куку, проработал на камбузе.  Он очень старался, чтобы завтрак, обед и ужин экипажа, в этот день, были такими же качественным и вкусным, как всегда. За эти девять часов, он успел порезать себе руку, больно стукнутся головой и коленом, ошпарится кипятком и  устать как собака. Но главное -  все эти жертвы оказались напрасны!
        Кастрюля с первым, не смотря на то, что Ярик очень надежно закрепил ее  на плите, все-таки опрокинулась на пол.
        Курица, пока он убирал с палубы разлившейся борщ...  подгорела.
        А  испеченные в экстремальных условиях булочки, поставленные  на  стол в командирском салоне, не дождавшись предназначенного им часа, разлетелись по разным углам, словно мячики для пинг-понга.
         В общем Ярику было от чего расстроиться. Тем более что по неутешительным метеопрогнозам, о которых поведал ему  за ужином  капитан, завтрашнее утро обещало быть не менее «веселым».
         В связи с этим, уже сейчас ему необходимо было собраться с мыслями и, не обращая внимания на эту чертову качку, подумать о том, что он будет готовить морякам на завтра.  Но в ушибленную голову кука, как назло, кроме слов проклятия ничего не приходило.
        Ярику пришлось выйти из каюты, одеться и подняться на верхнюю палубу, для того, что бы сделать пару глотков свежего воздуха и успокоиться.  Конечно, ему отчаянно хотелось курить, и это был самый верный способ снять накопившееся нервное напряжение, но он пообещал своей Агнешке, что завяжет с этой пагубной привычкой,  и  с самого начала рейса держался достойно.
        «Курва его мать! Будь проклят этот шторм!» - повторял он без конца, спрятавшись от ураганного ветра за кормовой частью надстройки и с ненавистью взирая на беснующуюся  морскую стихию.
        Можно было с уверенностью сказать, что к проклятиям кука, в эту минуту готовы были присоединиться  все без исключения оставшиеся члены интернационального экипажа «Джэстера».
        Этот шторм заставил всех, не на шутку поволноваться. Правда, причины для волнений у каждого из моряков, были совершенно разные...

Глава 11

МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ ТРИ...

         Норвежец - Теодор Стинг, молодой по морским меркам, но уже достаточно опытный и закаленный штормами капитан,  переживал за то, что они уже на целые сутки отстают от намеченного чартером графика.
       К великому его сожалению, это было уже далеко не первое отставание в этом месяце, и он был уверен, что мистеру Коколису это очень и очень не понравиться. Как только  появиться мобильная связь с берегом, можно сразу начинать готовиться к неприятному разговору.  Придется уже в который раз за этот контракт, выслушивать от него, какие огромные деньги по его вине он теряет. Больше пяти тысяч евро в день! И это только за аренду, не считая всех остальных накладных расходов, в которые, между прочим, входит  и его, Стинга, зарплата. И что, не много ли он ему платит как капитану, если тот не может, как следует справиться со своими обязанностями и вовремя доставить груз...?
         Вновь Стингу придется, как мальчишке оправдываться и объяснять хозяину, самые  элементарные и понятные всем и каждому  вещи:  во всем виноват шторм, а это уже - форс-мажорные обстоятельства!
        Но как обычно, этому чертову греку, будет глубоко наплевать на его объяснения. «It is your problem  captain Sting» - только и скажет он ему на прощанье на своем отвратительном английском языке, вместо слов благодарности и пожеланий удачи.
        Не меньше капитана, в эту штормовую ночь, переживал и старший механик Клаус. В прошлом году «Джэстер» разменял свой третий десяток, и большинство его механизмов давно нуждалась в замене. Срок же обещанного хозяином капитального ремонта с постановкой в сухой док, все отодвигался от месяца к месяцу  и  Клаус   делал все возможное и не возможное, что бы  дотянуть до этого счастливого момента. Немец по национальности и трудяга, каких свет не видел, он даже после окончания своей вахты то и дело пропадал  в машине. Ему давно уже пора было сидеть на пенсии и нянчится с внуками, но он все никак не хотел уходить на покой и списываться на берег. За последние десять лет «Джэстер» поистине, стал для него, вторым домом. В связи с чем, старший механик  Клаус Шреде знал машинное отделение этого судна,  даже лучше, чем собственную жену и мог с уверенностью сказать: большинство механизмов  в эту ночь, работают на пределе своих возможностей, и может, не приведи господи, в любой момент выйти из строя. Но больше всего его беспокоила, усилившаяся в связи со штормом до максимума -  нагрузка на главный двигатель.
        Ну и, конечно же, самая тяжелая доля,  легла на  плечи старпома. А точнее сказать, он сам взял и взвалил ее на себя. 
       Клыков Алексей Васильич  переживал за все сразу: и за отставание от графика, и за сохранность груза, и за все имеющееся на палубе оборудование, и за здоровье всех без исключения членов экипажа. Мало того, он  даже, сильно переживал за...  порядок в машинном отделении, к коему, к слову сказать,  не имел ни малейшего отношения. Просто такой уж Васильич, был по натуре своей - ответственный и беспокойный «товарищчъ».
         И лишь моторист Григорий  Писаренко и  матрос Семен Коробейников, не переживали не за кого кроме самих себя...
         Писаренко всегда очень тяжело переносил качку, но этой ночью  ему было особенно хреново. По всей видимости, сказалась выпитая накануне с Яриком,  литруха «Финляндии». Пошли уже вторые сутки, как Гриша не вылезал из толчка, и ему уже стало казаться, что он оттуда вообще никогда не выберется. Столь сильны были его непрекращающиеся рвотные позывы. Но «умирать»  Грише было никак нельзя. Ему необходимо было еще сделать свой ежевечерний  обход. Пройтись по кое-каким  делам, а так же посмотреть все ли в порядке в машине...
         А вот матрос Семен Коробейников, или как он сам  привык  себя величать  – Людвиг, в отличие от Григория Писаренко, имел более оригинальную, если не сказать больше - совершенно безумную, для беспокойства причину...
         В это полнолуние, из-за этой ужасной качки, Людвиг, в этот раз не смог  как следует по всем каноном братства, провести обряд поклонения Тротаротху. Купленные им специально для этой цели, свечи, ни как не хотели удерживаться в кругу и «летали» по всей  каюте. Он даже не стал их поджигать, опасаясь возможности возникновения пожара. Но это было еще полбеды. Трагедия заключалась в другом: Людвигу показалось, что  он, перепутал и неправильно произнес несколько ключевых слов в основном заклинании. Получалось - вместо того, чтобы поклясться в верности и подтвердить готовность отдать в любой момент свою душу Тротаротху – он, да простит его Великий Учитель, - послал Владыку Миров, куда подальше...
        Если это так, и если Великий Учитель  узнает об этом – ему конец.
       А он обязательно об этом узнает, от него ведь ничего не скроешь. И тогда он явится к нему и даже не станет выслушивать его оправдания насчет проклятого шторма. Его кара будет суровой и беспощадной.
        А ведь виноват был не только шторм, были у Людвига для оправдания  еще и другие причины.
      Латынь, на которой произносилась большая часть заклинаний,  и изучение которой давалась ему с таким трудом,  после столь длительного пребывания на  «Джэстере» стала с ужасающей быстротой забываться. А все потому, что в добавку к ней прибавился еще английский и множество отдельных фраз из немецкого и польского языков. В бедной голове Людвига творилась такая языковая каша, что удивительно как он вообще вспомнил эти двадцать три строчки из «Альм Анзафа»!   Ведь все чему учил его в свое время Великий, Людвигу приходилось непременно заучивать наизусть, совершенно ничего нельзя было записывать. Слова, упавшие на бумагу тут же теряли свою магическую силу, поэтому заклятия предавались из уст в уста, а читались только из первоисточника. Из одной из семи истинных  книг. И так было всегда, с самого дня основания братства «Адептов Альм Анзафа».
        Но все эти объяснения, вряд ли были уже кому-нибудь нужны. Мало что могло спасти Людвига, если он действительно по-крупному ошибся, и страшно оскорбил Владыку Миров.
        Пожалуй, хуже всего на  «Джэстере» из всех одиннадцати членов экипажа, в эту штормовую ночь было именно ему.
        Впрочем, у Людвига была одна, но очень маленькая надежда на то, что Великий простит его - ведь порученное ему испытание он  выполнил. Шесть дней назад, бесценный груз был доставлен на борт. Оставалось только довезти его до пункта назначения.

Глава 12

МИНУС ОДИН

          Малой Привет! Извини, если разочарую, но в этот раз письмо будет без всяких космических приколов про Джессику. Хотя, тема эта, мне очень понравилась, но сейчас у нас на «Джэстере» и без того «весело». Так «весело», что просто плакать хочется. И для этого даже ничего сверхъестественного сочинять не надо. Все и так, само собой, в реальной жизни происходит.
         Начну с самого главного: помнишь, я тебе писал про рыжего немца, Дэвиса? Того, что на Иванушку дурачка из русских сказок похож? Так вот, этот самый Дэвис - пропал. Сгинул, исчез, испарился – как хочешь, так это и называй.  Был кадет, и нет кадета!
        Вчера вечером, после ужина, он как обычно направился прямиком в каюту к Тилу, где они вместе с еще одним кадетом, Эриком, весь вечер до половины двенадцатого, проиграли в «XBOX». У них  с первого ноября,  новый чемпионат по футболу начался, причем  с новым призовым фондом, который по сравнению с предыдущим, подрос на целых  двести евро! Совсем парни с ума посходили. Но это их личные проблемы, я не об этом. Этим вечером Дэвис был в ударе и надрал задницу обоим – и Тилу, и Эрику, и его команда по итогом сыгранных матчей вышла на первое место в турнирной таблице, так что настроение у него было превосходное. В двенадцатом часу, он, доиграв последнюю игру, пожелал своим соперникам по виртуальному футбольному полю - «des guten schlafes» и отправился спать к себе в каюту. А утром его уже не было. Он не спустился в салон к завтраку, и в 8.00 не вышел работать  на палубу.
       Первым, конечно, запаниковал старпом, он не поленился и сам поднялся к нему в каюту. Кровать была заправлена, все вещи валялись где попало (для Дэвиса это - норма), но самого рыжеволосого хозяина этого бардака, нигде не было. Каюта была пуста и холодна, чувствовалось, что Дэвис в ней даже не ночевал. Васильич тут же доложил капитану на мостик, и тут началась такая суета, что мне  ее Вовчик, словами не описать.
         Весь экипаж был поднят на ноги и брошен на поиски немецкого кадета. Судно прочесали сверху вниз,  вдоль и поперек, с кормы до бака, с верхнего мостика до